- Д-да, - обрывисто процедил тот.
- Иногда полезно, - согласился сын. - Но не в данном случае. Знаешь, как мама наказывала меня за непослушание? Пришло время рассказать тебе еще одну историю. Ты форсируешь события. - заулыбался он, поднимаясь из кресла и направляясь в сторону собеседника, - Мы еще не закончили одно, а ты уже рвешься расспросить о другом. Смотрю, тебе так и не терпится поскорее все узнать о своем сыночке, - приблизившись в плотную, он опустился на корточки и потрепал отца за щеку, как малолетнего сорванца. - Я удовлетворю твое любопытство. Но и с этим мы не закончили, поверь, еще вернемся к нашему виски.
Сын вновь направился в чулан и, покопавшись с минуту, вернулся с новым мотком веревки и куском тряпки.
- «Ты пытаешься вылететь из гнезда? - спрашивала мама, когда я безобразничал, - вообразил себя птичкой?». Она всегда настаивала на моей самостоятельности, чтобы я не возлагал на неё заботу о себе, но стоило мне сделать что-то не желанное для нее, мама считала сие проявлением бунта и попыткой оторваться от юбки. «Ну, посмотри-ка, хорошо ли это быть птицей. Держи крылья высоко», - приговаривал сын, навязывая новые узлы за спиной отца. - Она не со зла, я знаю. Она просто хотела воспитать меня хорошим... «Не таким, как твой папаша». Я всегда чувствовал вину за то, что я слишком походил на тебя внешне, доставляя ей страдания, поэтому стоически терпел муки, замаливая перед мамой то, что бывал похож и поступками...
Старик перебирал в голове варианты того, что уготовил для него отпрыск, когда тот вдруг резко приказал:
- Открой рот.
Отец беспрекословно послушался, и спустя секунду в него запихали грязную тряпку. От нее пахло керосином, что мгновенно приблизило новые рвотные позывы. Кислая жижа последовала в рот и, не найдя выхода, направилась в дыхательные пути. Неожиданно тело старика оторвалось от пола, и сломанную руку будто вырвали с корнем как морковку из грядки. В глазах помутнело, боль была настолько сильной, что его организм предпочел отключиться, нежели терпеть ее.
Мужчина закрепил веревку и, обойдя висящего отца кругом, брезгливо уставился на его ничего не выражающее лицо. Он вынул тряпку, освободив место желчи, устремившейся на уже не подлежащий восстановлению ковер.
Начав приходить в себя, старик с трудом открыл глаза. Он почти не чувствовал своего тела. Возвращаясь в сознание, он все с большим прискорбием понимал, что единственное, оставшееся осязаемым, была его сломанная конечность.
- Надеюсь, ты осознал свою ошибку, - с этими словами мужчина развязал узел, и старик рухнул вниз, издав лишь утробный сип, не в силах даже простонать.
Сын вновь поставил рядом с отцом стакан виски с трубочкой, придвинул записную книжку и, не производя боле никаких манипуляций, разместился в кресле.
Единственное, о чем старик мог теперь мечтать, была смерть. Даже чудесное освобождение не принесло бы облегчения. Ведь оно бы не избавило его от боли. Он потерялся во времени и не мог представить, сколько минут, часов, а может и дней прошло. Спустя еще какой-то не поддающийся определению отрезок времени его начала обуревать жуткая жажда, занимающая все мысли и чувства, начиная перевешивать боль. Та не отошла на второй план и не стала меньше... просто жажда превзошла ее...
Старик с трудом приподнял голову, чтобы посмотреть на сына умоляющим взглядом и из последних сил беззвучно молить: «Пить...».
- Что-что? - делая вид, что не понял, подскочил к нему сын с вдохновенной улыбкой на лице. - Погромче, я не слышу. А то как же я смогу удовлетворить твою просьбу, если не понимаю, что ты хочешь? Давай договоримся так: я выполню сейчас то, что ты попросишь, и не посмею отказать ни в чем, хорошо?
- Пить, - силился отец, не имея возможности думать.
- А! Ты хочешь пить? Конечно-конечно, - мужчина, смеясь, придвинул к страждущему давно заготовленный бокал, - пожалуйста, пей.
- Пи-и-ить, - не унимался старик.
- Вот пей. Я же сказал, что исполню одну любую твою просьбу. Ты попросил пить. Вот бери. Это можно пить. Ты же не попросил воды, например, - шутливо оправдывался сын, довольный своей выходкой.
- Воды, - пролепетал обманутый.
- Э, нет, - замотал головой мужчина, - поздно спохватился. Я обещал выполнить лишь одну просьбу, а это получится целых две, так нечестно. А я за справедливость, дорогой папа. Видишь, я держу свое слово, можешь мной гордиться. Ты мог даже попросить прекратить все это или простить тебя, и я бы беспрекословно это сделал, так как всегда выполняю обещания.
Не видя иной альтернативы, сил спорить и даже думать, старик потянулся губами к трубочке.
- Я тебе еще и помогу, - мужчина заботливо пододвинул стакан своему отцу.