— Но, дорогой, я все понимаю, не беспокойся. Я буду не одна, со мной придут Дик и Эйлин.
— Ах да. — Но в голосе Робина все еще оставалось сомнение. — А… ну ладно, если тебе так хочется туда идти…
— Но ты же хочешь, чтобы я пришла? Если ты считаешь, что мне лучше не приходить, я просто извинюсь перед миссис Рандт и все объясню ей. Придумаю какою-нибудь отговорку…
Мэнди с тревогой ждала его ответа, но Робин ее успокоил:
— Детка, конечно, я хочу, чтобы ты пришла. Ради бога, не надо ничего усложнять. Я просто боялся, что тебе одной будет скучно, вот и все.
Она вздохнула с облегчением:
— Ну тогда все в порядке. А скучно мне не будет — я буду счастлива, даже если увижу тебя один разочек, мельком, когда ты будешь проходить мимо.
Они распрощались, и Мэнди постояла некоторое время в холле. С плеч у нее будто свалилась гора, девушка чувствовала радость и облегчение, каких не испытывала за последние несколько недель.
Следующие три дня пролетели незаметно. Новая помощница по хозяйству была женщина добросовестная, но не слишком расторопная, как заметила Эйлин, так что Мэнди все равно продолжала трудиться. Каждую свободную минуту она проводила с Пипом, в «Дауэр-Хаус». Саймон был в это время в Лондоне на цветочной ярмарке. Пип, который успел подружиться с Гомером, старым садовником, довольный, бродил везде, куда позволяла дойти его хромота, и всюду находил все новые чудеса.
В отсутствие Саймона Мэнди очень сблизилась с миссис Доббин. Они имели схожие мнения обо всем, что касалось приготовления еды и воспитания маленьких мальчиков, и часто уютно беседовали на просторной прохладной кухне дома.
Каждый вечер Мэнди шла через парк в «Дауэр-Хаус», чтобы почитать Пипу на ночь книжку и уложить его спать. Затем она торопилась назад и дошивала платье и под конец дня так уставала, что засыпала, едва успев повалиться на постель.
В субботу, собираясь в гости, она чувствовала нарастающее волнение. Новое платье, жасминово-желтое, висело на вешалке на шкафу. Оно получилось очень удачным. Серебряная сумочка, такой же пояс и сандалии были разложены на кровати. Мэнди сидела перед зеркалом в нейлоновом пеньюаре. Она попробовала убрать с лица темные кудри и сразу стала выглядеть старше, утонченнее… гораздо больше похожей на жену молодого знаменитого актера. Она представила себе голос Робина, низкий и немного насмешливый: «Дорогая, ты сегодня выглядишь потрясающе… не могу от тебя глаз оторвать». «Роковая женщина — вот кто я такая буду сегодня», — вдруг расхохоталась она.
Расчесав волосы так, что они заблестели, Мэнди по-новому уложила их. Немного пудры… помада другого цвета, нежно-розового… немного жасминовых духов, которые Эйлин, несмотря на протесты подруги, купила ей в Оксфорде… теперь можно надевать платье.
Мэнди накинула его через голову, просунула руки, и оно опустилось волной до пола. Она защелкнула серебряный поясок на талии. Серебряные сандалии, серебряная сумочка. Она покрутилась перед зеркалом, щеки ее заалели, губы заулыбались. Что такого, что теперь у нее счета из магазинов на угрожающую ее банковскому балансу сумму? Это ведь ее первый настоящий выход в свет, ее первое вечернее платье, и Робин увидит ее такой впервые.
На комоде лежала шерсть, которую Мэнди купила в Оксфорде, чтобы связать свитер Робину. Она начнет работу завтра же, раз платье уже закончено. Шерсть была светло-голубая — Робину так идет этот цвет, — и она свяжет его свободным, с напуском, решила Мэнди. Может быть, плотной резинкой. Она уже представляла себе, как он будет выглядеть.
— Мэнди, мы готовы… — пропела снизу Эйлин.
— Иду!
Затаив легкую улыбку, она на секунду приложила к щеке грубую шерсть, словно это уже связанный свитер и он уже был на нем, Робине, затем схватила с вешалки летнее пальто и кинулась вниз.
Мэнди еще никогда в жизни не была в таком доме, как «Вишневое дерево», — там ноги по щиколотку утопали в коврах и все дышало роскошью и шиком. Мистер и миссис Рандт раздавали гостям напитки в длинном изысканном зале, куда вошли Мэнди и Эйлин, оставив пальто в гардеробе. Они как будто приятные люди, решила про себя Мэнди. Даже немного простоватые, несмотря на великолепное платье миссис Рандт, ярко-голубое, со стразами.
Комната была полна гостей, и Мэнди, стоя между Диком и Эйлин и слушая веселую болтовню вокруг, перезвон бокалов, вдыхая аромат дорогих цветов в вазах, машинально искала глазами золотистую голову и веселые голубые глаза своего Робина. Но его нигде не было видно; она поняла это, быстро оглядев зал. Наверное, занят чем-то, подумала Мэнди.