Он оторвал ладони от поручней и обхватил девушку за талию.
- Можете не сомневаться, мисс Торп, вы станете моей. Рано или поздно! И, заметив ее испуг, добавил:
- Если ты не приедешь ко мне, я явлюсь к тебе сам.
- Я не приеду, если мне придется все время от тебя отбиваться!
- А разве тебе приходилось отбиваться от меня в последние сорок восемь часов? Раз уж на то пошло, кто прекратил ту милую сцену в моей каюте? Уж конечно, не ты.
Сьюзен почувствовала, как лицо ее заливает краска стыда, однако глаз не отвела.
- По-моему, это решение было общим!
- В таком случае ты ошибаешься, - коротко объявил Эдди. - Потом ты, возможно, возненавидела бы себя, но в тот момент ты была готова на все. Я хорошо понимаю женщин - ты могла бы хоть в этом отдать мне должное.
- Терпеть не могу подобные разговоры, - рассердилась Сьюзен. - Терпеть не могу бахвальства!
- Я тоже, но еще больше я ненавижу ложь. А ты сейчас лгала, лгала мне и, хуже того, себе самой.
- Зачем же ты тогда остановился? Выражение его лица смягчилось.
- Потому что не хотел, чтобы ты возненавидела себя... или меня. Для нас это был бы шаг вперед и одновременно двадцать шагов назад. - Он снова притянул к себе девушку и ласково коснулся рукой ее груди. - Никогда не видел, чтобы двое симпатичных друг другу людей столько времени рассуждали о неизбежном и при этом ничего не предпринимали.
Сью нервно рассмеялась. От его легкого прикосновения к ее груди у нее перехватило дыхание. Девушка отвернулась и стала смотреть на море. Эдди явно тянулся к ней, желал ее. Он постоянно старался к ней прикоснуться. Держал за руку, обнимал за плечи, обвивал рукой ее талию. Если ей на лицо падала прядь волос, его пальцы отводили ее прежде, чем Сью успевала поднять руку. А когда они лежали в шезлонгах после бассейна, за разговором пальцы его ног гладили ее щиколотки.
Для нее, с детства привыкшей к сдержанности в проявлении чувств, все это было в новинку. В ее семье было не принято обниматься и целоваться, и никто из знакомых мужчин никогда не вел себя с ней так - ее отчужденность их останавливала. Но только не Эдди. Интересно, входило ли это в его так называемый план обольщения, если, конечно, вообще у него таковой имелся? Ничего необычного в том, что у мужчины могли быть такие планы, не было. Наука соблазнения - ровесница человечества. Но необычным было то, что Эдди при этом был совершенно откровенен со Сьюзен.
Девушка продолжала вглядываться в горизонт. Путешествие в никуда подходило к концу. Всего несколько часов - и покажутся нью-йоркские небоскребы. Сьюзен усмехнулась. Путешествие в никуда? Для теплохода - может быть, но для нее - уж точно нет.
Мужчина за ее спиной переменил позу, и девушка вновь остро ощутила его присутствие. Неужели она будет скучать по нему? Вряд ли. Наверняка вскоре Эдди Норман превратится лишь в смутное воспоминание.
- Жизнь иногда играет с нами странные шутки, - произнес голос над ухом девушки. - Я едва не отправил в этот круиз своего менеджера, а когда решил ехать сам, то готовился хорошенько поскучать все эти пять дней. Ты поехала, потому что тебя вытащила Бетси, и наверняка собиралась весь круиз читать мудреные журналы. - Сью с улыбкой согласилась, и Эдди продолжал:
- Все остальные отправились сюда в надежде найти себе спутника, но, готов поспорить, что ни один роман не продлится дольше этого круиза. Разумеется, самые большие реалисты ни на что большее и не рассчитывали.
На горизонте показались огни Нью-Йорка. На палубе стали собираться пассажиры, и Эдди снова прижался губами к уху девушки.
- Пойдем ко мне в каюту, выпьем за возвращение. Надо же наконец воспользоваться моей террасой!
Сью послушно кивнула, и они отошли от борта. С того самого дня девушка ни разу больше не бывала в каюте Эдди, да и он не делал попыток вновь заманить ее туда. Они гуляли в основном в общественных местах и оставались наедине только по вечерам, когда, по молчаливому соглашению, поднимались на корму перед сном. Бетси шутила, что они - самая заметная пара на корабле, поскольку вечно маячат у всех на виду, в то время как остальные парочки ищут уединения.
Войдя в каюту, Эдди сразу провел Сьюзен на небольшую террасу, где единственным предметом обстановки был шезлонг, явно предназначенный для двоих. Ветер на террасе был сильнее, чем на нижней палубе, и Эдди принес толстый вязаный свитер, в котором хрупкая девушка совсем утонула.
Вдвоем в шезлонге было все же довольно тесно, и он вдруг посадил ее к себе на колени. На Сьюзен была широкая габардиновая юбка, и пальцы мужчины стали легко скользить по ее затянутым в полупрозрачные чулки ногам. Она не пыталась остановить его, поскольку Эдди водил рукой только по ее лодыжкам, не пытаясь продвинуться выше. Ей было сейчас хорошо с ним, вдали от палубной суеты, пустых обещаний и несбыточных планов. Чувство отчужденности было хорошо знакомо Сью, однако сейчас она была не одна.
***
На следующее утро Сьюзен проснулась уже дома, в своей кровати и несколько минут лежала, наслаждаясь знакомыми ощущениями. Сейчас прошедшие пять дней показались ей каким-то, странным сном. Вокруг абсолютно ничего не изменилось: все та же уютная спальня с разрозненной мебелью, все то же радостное пение птиц за окном. Сью закрыла глаза и представила себе большой белый дом рядом с коттеджем, где находилась ее квартира, широкую лужайку с еще незасаженными клумбами, деревья, ветви которых уже тянулись навстречу весне. А за лужайкой - чугунные ворота, отмечавшие границы поместья, принадлежавшего ее семье более сотни лет.
А потом Сью стала думать о том, что все безвозвратно изменилось. Нанятый Эдди лимузин доставил ее до самого дома, а его прощальный поцелуй до сих пор горел на ее губах.
Реальность воплотилась для Сью в лице ее родителей, как раз собиравшихся уходить, когда длинное серое авто подкатило к дому. Они прекрасно знали, что их дочь лимузинами не пользуется. В Нью-Йорк она отправилась, как обычно, электропоездом. Однако такт не позволил им задавать вопросы. Родители просто поинтересовались, как ей понравилось путешествие. Сью была им несказанно благодарна за то, что они не подвергли ее допросу.