— Едем, — приказал Борис дожидающимся его людям. Одарил меня тяжёлым взглядом. Приглашением это не было – просто так он бы не появился. Проклятая лодка.
Перехватить её в нейтральных водах было уже куда сложнее.
— Какова вероятность, что это не то судно? – коротко спросил я, когда мы вышли на улицу.
Водитель мгновенно открыл перед Акулевским заднюю дверцу внедорожника.
— Я нашёл её, Алиев, — выговорил тот прежде, чем сесть в салон.
Посмотрел на меня пристально. Я ответил ему тем же.
Каждый раз, когда мне приходилось встречаться с ним, нервы шпарило пониманием, что он хотел моего Зверёныша себе. Чёрная, пережёванная с ревностью ярость превращала кровь в бурлящий коктейль. Хрен он получит её обратно, даже если захочет.
Так и хотелось оскалиться, потому что я прекрасно знал – его не отпустило. Иначе бы его взгляд сейчас не был отражением моего собственного, как и напряжение, сквозящее в каждом слове.
— Я нашёл Еву, Алиев, — повторил Акулевский и скрылся в салоне.
Обойдя машину, я сам открыл дверцу с противоположной стороны, а как только захлопнул её, внедорожник рванул с места.
— Хочешь сказать, на этом корыте есть вертолётная площадка?
Не сбавляя скорости, внедорожник въехал на небольшое поле частного аэродрома. Я сразу же заметил готовый подняться в воздух вертолёт. Лопасти винта крутились медленно, лениво, как будто он, похожий на большую стрекозу, пригрелся в лучах так и продолжающего бороться с тучами солнца.
— На этой — нет, — бросил Борис. Гонимый винтом ветер и шум уже были отчётливо слышны, и говорить приходилось громче, — есть на другом.
Двое работников аэропорта бросились к нам раньше, чем мы успели остановиться. Лопасти завертелись быстрее в момент, когда я, оказавшись на непросохшем бетоне поля, пригнулся и бегом направился к вертушке. Нескольких секунд хватило, чтобы забраться внутрь и услышать разбавивший шум треск рации. Наши с Акулевским взгляды снова пересеклись, двое его ребят оказались по обе стороны от него, мои парни, ехавшие следом во второй машине – рядом со мной.
— Готовы? – крикнул высокий мужчина в старом растянутом свитере и, получив распоряжение от Акулевского, махнул пилоту. Нас качнуло, винт заработал быстрее.
Вцепившись в поручень, я наблюдал за тем, как взлётная площадка отдаляется от нас, как постепенно превращаются в точки четыре оставшиеся на нём внедорожника.
— Давно не летал на этих штуковинах, — когда мы набрали высоту, бросил я.
Вертолёт накренился, сделал резкий разворот. Пальцы Акулевского, как и мои, сжались на металле.
— Прикончу сукиных щенков, — вдруг прорычал Борис. – Даже сквозь хлопанье лопастей я разобрал его глухой, угрожающе раскатистый голос. Скулы его напряглись, гнев, который он всё ещё сдерживал, стал бесконечным. – Раздавлю, — всё то же рычание сквозь зубы.
— В больнице твоя девчонка? – до сих пор точного ответа я не знал, сейчас же понял – так оно и есть.
Акулевский отвечать не спешил. По скулам его заходили желваки, губы превратились в жёсткую линию.
— Моя, — наконец проговорил он и отвернулся. – Твари. Уничтожу. – Донеслось до меня.
Я проверил висящий на поясе пистолет. Уничтожит, в этом я не сомневался. Но придётся ему встать в очередь, потому что сторонним наблюдателем я быть не собирался, и Акулевский это, конечно же, понимал.
— Мы подойдём к ним как можно ближе, — сказавший это был мне знаком.
Мы стояли на палубе корабля, куда парой минут ранее опустился наш вертолёт, и смотрели на обманчиво спокойное море. Выкатившееся из-за туч солнце было красноватым – предвестник непогоды и ветра. В последнее время море вообще редко было мирным.
Глядя на воду, я вспомнил о найденной на берегу девчонке. Берег постоянно прочёсывали, но больше новостей не приходило, и это было, в сущности, хорошей новостью. Ночью волны накатывали на берег так яростно, что выжить среди них было сродни тому, что родиться заново, да ещё и с выигравшим джекпот лотерейным билетом в зубах.
— Моя команда в вашем распоряжении, — отведя взгляд от воды, хозяин корабля посмотрел на нас.
Лицо его покрывала густая борода, во взгляде читалась твёрдость и уверенность. Деньгам, положению в обществе он предпочёл море и обдувающий лицо северный ветер. Именно про этого морского бродягу я говорил Еве на маяке.
— Не буду говорить, как я тебе признателен, Марат, — ответил ему Акулевский.
Задувающий в открытом море ветер хлопнул полой его пиджака, на мгновение обнажив кобуру с пушкой, подобной той, что была при мне. Для вылазки в море одет Борис был не самым подходящим образом, но его это не волновало, как не волновало никого из нас.