– Лорд Искрем был очень недоволен, – вдевая последнюю шпильку в причёску, произнесла девушка.
– Угу. А это что?
В отражении я увидела, как девушка подносит ко мне ту самую родовую диадему Стаутов. Кажется, я потеряла её во время взрыва и даже не заметила. А она нашлась. Какое счастье.
– Диадема.
– Не нужно, – попыталась воспротивиться я.
Как-то это было не очень красиво и не к месту. Явиться на пикник в столь нарядном виде.
– Вы должны быть самой красивой, – возразила Магда, всё-таки надев её мне на голову.
И мне как-то сразу стало всё равно. Какая мне разница, что надевать и как выглядеть. Это всё равно ничего не изменит. И единственное, что мне остаётся, – это смириться и успокоиться.
Платье, которое Магда выбрала для пикника, было нежного мятного цвета с вышитыми по подолу и вырезу мелкими цветами и рукавами-фонариками. Такое яркое, весеннее-нежное, как насмешка моей жизни. Той, где я уже никогда не буду счастливой.
Эндор ждал меня у самой двери. Видимо, боялся, что сбегу, нарушив наше соглашение. Но я не хотела, даже не рассматривала такого варианта, полностью погрузившись в невесёлые мысли.
В любом случае Машка не заслуживала такого. Я упустила Ромку, не уберегала его, но с ней так не поступлю. Спасу, пусть и ценой своего счастья.
– Ты великолепно выглядишь, моя дорогая, – улыбнулся он, беря меня под руку, а я вздрогнула от отвращения.
Будущее виделось в чёрно-серых тонах.
Оранжерея была наполнена людьми. Кто-то гулял по тропинкам между цветов, кто-то расположился возле белоснежных столиков с едой и напитками. Лёгкая музыка, цветочный аромат и гул голосов – от всего этого сразу разболелась голова. Красивый мир, который сгнил изнутри. Мне хотелось смеяться и плакать.
Этим утром здесь присутствовал лишь Император. Императрица еще не пришла в себя после вчерашнего происшествия и отказалась почтить нас своим присутствием. Где был принц, я не знала и не хотела знать.
Эндор не отходил ни на шаг, и это жутко раздражало. Раздражали и взгляды: липкие, насмешливые и злые. Их шепот, который смолкал, стоило мне только обернуться в сторону говорившего.
– Всю ночь…
– Наедине…
– Шейн.
– Я сама слышала…
– Позор…
– Ужас...
– Бедный лорд Стаут.
– Так жаль его…
– Дикарка, воспитанная в жутком мире…
– Мерзость…
– Позор не смыть…
– А выглядит такой невинной…
– Не стоит обращать внимания, – Эндор протянул мне бокал с красным вином. – После нашей свадьбы всё стихнет, и они забудут. Ты всё равно первые годы не будешь выходить в общество, занятая нашими сыновьями.
Я с трудом подавила желание запустить этим самым бокалом ему в лицо.
«Не хочу так! Не хочу… Но иначе не могу…»
Не знаю, сколько прошло времени. К нам никто не подходил, и я чувствовала себя прокаженной на этом празднике жизни. Но это даже хорошо. Мне совершенно не хотелось улыбаться и играть счастливую драконицу. Я пила уже третий бокал вина или четвёртый. Не знаю, не заметила. И разве это было важно? Вино не могло заглушить тоску и боль в душе.
– Господа, – произнёс Император, вставая с бокалом в руке.
«О господи… Сейчас. Он сейчас скажет, и пути назад уже не будет».
– С большой радостью я спешу поздравить с помолвкой…
Договорить он не успел.
Воздух в центре оранжереи внезапно заклубился чёрным дымом, и засверкали искры. Народ ахнул и отступил, взвизгнули почтенные леди, кое-кто даже рухнул в обморок.
– Что это значит? – грозно рыкнул Император, явно не привыкший, что его прерывают.
Дым исчез, а Нейт остался. Бледный, едва стоящий на ногах, в чёрных брюках и расстёгнутой белоснежной рубашке, в вырезе которой виднелись бинты. Я дёрнулась к нему, хотела поддержать, обнять, прижаться, заглянуть в глаза. Но Эндор больно схватил за плечо, не давая сделать и шага и возвращая в реальность.
– Мария у меня, – зло выдохнул он мне на ухо, и я поникла, признавая поражение.
– Всем доброго дня. Я не опоздал? – Шейн улыбнулся и внимательно осмотрел присутствующих.
Его цепкий взгляд остановился на нас, и лицо стало каким-то хищным и злым. Как много мне хотелось ему сказать, но я не могла.
– Шейн? А мне сказали, что ты едва дышишь, – произнёс Седриан с усмешкой, отставляя бокал в сторону. Объявление откладывалось.