Часов здесь не было. Я даже не знала, как в Келии ведётся времяисчисление, но по моим привычным земным расчетам прошло где-то минут сорок. Просидела бы и дольше, тем более что вода почему-то ни капли не остыла, но совесть не позволила.
Насухо вытершись, надела широкий халат и зашла в спальню ведьмы.
Женщина уже была там. Она с таким энтузиазмом взялась за моё переодевание, что даже стало немного страшно.
На широкой кровати лежали десятка два самых разнообразных нарядов. От дорого платья золотистого цвета, украшенного сверкающими камнями, до зелёного бархатного костюма с жакетом и широкой юбкой. А еще я увидела корсет. Один взгляд на это орудие пыток – и мне стало плохо. Надеюсь, она не заставит меня его надевать, потому что на такие жертвы я не была готова.
– Уже искупалась? – держа в руках василькового цвета платье, поинтересовалась Зуна. – Как тебе? Правда, красивое?
– Красивое. Но очень заметное.
Ведьма задумчиво прикусила губу.
– Об этом я не подумала. Тогда выберем что-нибудь поскромнее и попроще.
Это оказалось сложнее, потому что у Зуны подобных вещей практически не было. В конце концов, после изнурительных примерок и споров, мы остановились на молочной блузке с пышными рукавами и узкими высокими манжетами, воротником стойкой и небольшим жабо и длинной юбке, которая чётко облегала талию и бедра и мягко спадала вниз. С барского плеча Ведьма подарила мне теплый тёмно-синий плащ с мехом. Волосы было решено убрать в высокий пучок, оставляя лишь парочку прядей спадать вниз, обрамляя лицо.
Глядя в зеркало, я чувствовала себя девушкой из двадцатых годов прошлого столетия. Не хватало только муфты, большой броши и огромной шляпы со страусиными перьями. Я даже показалась себе довольно симпатичной.
– А что насчёт обуви? Как быть с ней? – поинтересовалась я у Зуны, когда с переодеванием было покончено.
– Я уже велела Матти купить тебе подходящие сапожки.
– Где купить?
– В деревне, конечно.
– Тут рядом есть деревня?
– Почему рядом? Далеко. Жители называют её городом, но по мне так это просто большая и грязная деревня. Я была там однажды и больше не хочется. Матти закупает там продукты и всё необходимое для нормального существования здесь. Туда он вас и перенесёт.
Я хмыкнула. Надо же, какое заключение у неё – слуга есть, продукты тоже, одежда и обувь по первому требованию.
– А теперь пойдём, надо мальчика твоего будить.
Возражать, что Калинин совсем не мой, не было сил. Всё равно бесполезная трата времени.
Ромка спал, когда мы пришли. Заходя, я едва не запуталась в юбке, приходилось всё время приподнимать подол, чтобы не упасть.
– Спит, – заметила я, останавливаясь рядом с ним.
– Буди, – приказала та.
Я даже растерялась на мгновение.
– Как?
– Поцелуем, конечно.
Мне показалось, что она издевается. Но нет, женщина была вполне серьёзна.
– А другого способа нет?
– Ты помнишь, как я его усыпила? Будить надо так же.
– Вот вы его и целуйте, – вспыхнула я.
– Не получится. Это должна сделать именно ты.
– А может, подождать, когда он сам проснётся? – вновь попыталась улизнуть я.
– Это займёт много времени. А у нас его совсем нет. Вам надо уходить как можно скорее, драконы могут вернуться в любой момент. А еще столько надо обсудить.
Делать нечего, пришлось исполнять.
Я осторожно села на краешек дивана и медленно наклонилась. Лицо Ромки было расслабленным и по-мальчишески красивым. Исчезла надменность, разгладились морщины в уголках губ.
Закрыв глаза, осторожно коснулась его тёплых губ и почти сразу отпрянула.
Ничего.
– Смелее, Лея, – подбодрила меня Зуна. – Смелее.
Попытка номер два.
На этот раз я не отшатнулась, а, приоткрыв губы, принялась осторожно целовать его. Вначале никакой реакции не было. Затем внезапно его губы дрогнули, и он ответил.
Надо было сразу отодвинуться и встать, но я не успела.
Ромка неожиданно быстро вскинул руки, обхватил меня за шею и плечи и поцеловал так сильно, что дыхание перехватило.
Пара секунд и я упёрлась руками ему в грудь, пытаясь вырваться, но парень уже сам отпустил меня, открыл глаза и как-то странно рассматривал.
– Лея, – хрипло пробормотал Калинин.
– Вставай, у нас мало времени, – я быстро вскочила, подошла к Зуне и принялась лихорадочно поправлять волосы.
Щеки горели от смущения. Так хотелось прижаться к ним ладонями, но я терпела.