Всё это он говорит с такой уверенностью, так детально расписывает, что я начинаю подозревать: бизнес и домик на десять комнат, с бунгало для слуг — истинная правда. Вот только сути и смысла в его словах пока не улавливаю. И на всякий случай решаю подыграть. Расслабленно откидываюсь на сиденье, по-деловому закинув ногу на ногу, и спрашиваю с искренней заинтересованностью:
— А почему именно Испания? Чем тебе Россия не угодила?
— Первое, и это очень жирный плюс, — начинает он загибать пальцы, — в Испании тепло, а в России холодно.
— Не поспоришь, — благосклонно киваю.
— Второе — я прожил там почти тринадцать лет. У меня там друзья, связи, поставленный бизнес. И сюда я вернулся только за тобой.
— О как, — хмыкаю и старательно игнорирую последнюю фразу. — А как же твой отец? Если не ошибаюсь, он какой-то депутат? Неужто отпустит наследника за бугор насовсем?
— Отец умер полгода назад. Инфаркт, — коротко отвечает Тарасенко и, резко помрачнев, поворачивает голову к окну, явно пряча от меня взгляд.
— Мои соболезнования, — сухо отвечаю, стараясь отогнать неуместное чувство жалости.
Сама родителей похоронила, знаю, как терять близких… Вот только его отец вырастил таких подонков, что чувство жалости, не успев толком появиться, мгновенно загибается на корню. Зато на его смену приходит здоровое чувство злости.
Терпеть не могу, когда мне голову морочат. Сразу же хочется превратить человека в камень. Иногда очень завидую и восхищаюсь Медузой Горгоной. Эта женщина была поистине великолепна в своей ярости. Жаль только, кончила плохо… но это уже так, частности.
— Ладно, это была интересная история, — с ленцой в голосе отвечаю Тарасенко, — но мне хочется знать истинную причину твоего интереса.
— Я тебе уже все сказал, — пожимает он плечами, продолжая смотреть в окно.
— М-да… не густо, — притворно нахмурившись, качаю головой и тоже отворачиваюсь к окну.
Не хочет рассказывать, ну и плевать. Всё равно вижу его последние минуты. Скоро гостиница, потом аэропорт — и дом, милый дом.
Спустя несколько минут тишины искоса смотрю на мужчину и напрягаюсь. Оказывается, он все это время смотрел на меня.
Вот только взгляд его… какой-то странный. Не нравится он мне, ой не нравится.
Я в своей жизни видела много взглядов — расчётливых, лживых, похотливых, гневных, предвкушающих, а этот… он смотрит так, словно… словно пытается меня сожрать. Ага, одними глазами. Поглотить всю полностью, вместе с душой. Не оставив ничего.
Что же ты задумал, Тарасенко? Какую игру в очередной раз затеял?
Может, все дело в том, что моего шефа отправляют на пенсию? Может, он от конкурентов? Хотят купить себе завод? А Тарасенко пытается почву прощупать. Ни для кого ведь не секрет, что я доверенное лицо Маркелова. А может, Женечка сам лично хочет отхватить лакомый кусок?
Кто их знает, этих олигархов…
Я старательно роюсь в памяти, вспоминая, кто таков отец Тарасенко и что у него за бизнес. Но в голове, к сожалению, только одна информация — он депутат. Другую я и не пыталась искать, сознательно избегая любых новостей. А жаль… О своих врагах нужно знать всё.
Эх, Кристина, Кристина, не быть тебе разведчиком…
Ну ничего, вернусь домой и займусь поиском инфы. Вот только кого бы привлечь к этому делу? Нашего программера нельзя. У Стаса язык без костей. Инфу сливает всем, кто платит. Ничем не гнушается парень. Специалист отличный, потому и на работе так долго держится, а так бы давно уже вытурили. Но ему и секретов особых не доверяют.
Надо кого-то на стороне искать.
Машина наконец-то паркуется перед входом в гостиницу, водитель открывает дверь, и я пулей пытаюсь выскочить из машины. Но Тарасенко резко хватает меня за талию и с такой силой утягивает к себе на колени, что я не сразу понимаю, что вообще произошло. И поэтому, когда он разворачивает меня к себе, продолжая одной рукой удерживать за талию, а второй уже за подбородок, я не сопротивляюсь и замираю в его руках, как мышка. И в ожидании, когда кот сделает свой первый удар, смотрю ему в глаза.