— Что…? В смысле? — Спрашиваю сама себя, наталкиваясь взглядом на стиральную машину… — Я так и знала, что ты про стирку!!! Тебя на столько бы не хватило!!!! — Ору от злости придурку, а он лишь заливисто смеется и отвечает, что я еще сама пожалею о своих словах.
Ворчу под нос, но вещи закидываю и свои заодно. Не спеша принимаю душ, мою голову каким-то уж слишком бабаским шампунем и, обернувшись коротким полотенцем, выхожу. В квартире тишина…
Глава 12
Иду по длинному коридору и оказываюсь на просторной, светлой кухне.
Скорее чувствую, нежели слышу, шаги за спиной и мое тонкое запястье оказывается в нежном захвате.
В шею подули прохладным воздухом, и на животе тут же оказалась рука. Замерла… Интересно, что он еще придумает.
Ладонь поднимается выше, застывает под грудью и с нажимает, приковывая меня к крепкому телу.
— Не надоело еще? — Спрашиваю, но руку не пытаюсь убрать. — Тебе со мной ничего не светит.
Прохожу вперед и изображаю активную деятельность у дальней поверхности. Сзади опять прижимаются, а потом резко разворачивают и одним движение усаживают на рабочую зону
Неотрывно смотри в глаза, а шаловливые руки ведут вверх по лодыжкам, проходятся по бедрам и слегка раздвинув ноги, придурок оказываться удобно стоять между ними.
— И не мечтай! Не для тебя мама меня холила и лелеяла. — Выдавливает в руку белую пену и аккуратно втирает в ожог.
От такого действия можно получить еще один…
Внимательно слежу за выражением лица придурка, а на нём все эмоции, как на ладони.
Челюсти сжаты, желваки разгуливаю, дышит тяжело и глубоко.
— Возбудился? — Подначиваю его, а когда он, перехватив мою руку, кладет её себе ниже пояса, я каменным изваянием пару секунд осознаю, что он вообще только что сделал…
Хочешь поиграть? Давай поиграем…
Слабо сдавливаю ладонь, и чувствую, что её ничтожно мало, что бы уместить всё то, что «мама холила и лелеяла». Придурок прикрывает глаза, упирается мне в ключицу лбом и хрипло произносит:
— Остановись, если не планируешь продолжить…
Продолжать я не планирую, но поиздеваться можно.
Поддеваю полоску боксеров и ловко проникаю внутрь. В руку тут же упирается очень упругий, неимоверно горячий и гладкий член.
Да уж… за такой агрегат тебя бы пол планеты грохнуло…
Провожу по всей длине, намеренно медленно. Сжимаю, потом ослабеваю хватку и снова сжимаю. Большим пальцем обвожу крупную головку, размазываю по всей поверхности выступившую капельку. В мою ключицу впиваются зубы. Прикусывает не сильно, но ощутимо.
Хриплый стон, и каким-то чудным образом полотенце валяется у ног придурка.
Интересно, кто же из нас первый отступит?
Это, как ехать по встречке и ждать, у кого духу не хватит, кто руль выкрути в последний момент.
Рука придурка очерчивает грудь, прижимает двумя пальцами сосок и немного оттягивает его.
Сжимаю зубы, чтоб ни звука не произнести, а хочется… так хочется, что сил нет…
Нежно проводит по животу, опускает руку ниже и проводит по внутренней стороне бедра, когда рука почти задевает запрещенное для него место, я сильнее сжимаю член в руке, намекая, что эта территория для него закрыта, но придурок расценивает мое движение иначе.
Пальцы, с нажимом проводя по складкам, и я машинально запрокидываю голову назад. К шее припадают мягкие губы, не пропуская ни единого сантиметра кожи.
Боже… ну кто рассказал ему, что это самая эрогенная зона из всех существующих. Максу иногда даже не требовалось со мной спать, можно было просто уделить внимание шее и меня накрывало так, что все соседи слышали.
Но сейчас… это другие губы, другой язык, другой мужчина и совершенно другие, потрясающие ощущения.
Ощущения, которые делятся на двое, потому что рукой работать придурок так и не перестал, и я очнуться не усела, как сразу несколько пальцев погрузились в меня, задевая какие-то сумасшедшие точки. Крупная дрожь пронзает позвоночник, отдается в конечностях, принося с собой нечто потрясающее. Большим пальцем придурок нажимает на клитор, круговыми движениями, постепенно увеличивая темп заставляет меня выгибать спину, словно в ней нет твердых костей. Это несравнимо ни с чем… Не знаю, как он это делает, но такое комбо, одновременно в трех местах… Господи, умереть можно…
Моя рука живет своей жизнью, и я чувствую, как член в ней становится больше, крепче, горячее. Пульсирует, дергается, набухает и словно сталь упирается в ладонь.