Я не сразу поняла, что это стучало - боль в висках от запаха или что-то другое. Вокруг творилось что-то ужасное: мобилки, сменяя друг дружку, противно трезвонили, телефон на ночном столике у кровати разрывался, в дверь кто-то колотил так, что казалось ее сейчас сорвет с петель. И при этом дикая головная боль простреливала из затылка через висок в глаз. Я села на кровати и по глупости тряхнула головой. Взвыла... Кажется, это мигрень. Чертовы сладкие духи и Capitan Black! Дурацкий коньяк! Как же мне плохо и хочется пить... Схватила с кресла покрывало, замоталась в него и поплелась открывать.
- Я так и знал! Время полчетвертого, а ты еще спишь? - рявкнул свеженький как раннее утро Родриго.
Пригладила стоящие дыбом волосы и постаралась разлепить глаза. Безрезультатно.
- Чего ты хочешь? - промямлила я, совершенно неприлично зевая. Упаду и умру прямо здесь. Спать... Как же я хочу спать...
- У тебя есть полчаса на сборы. Живо! Шевели булками!
- Я тебе вчера сказала всё. Давай, Родриго, иди уже отсюда. У меня выходной. Иди к черту.
Родриго грубо схватил меня за плечо и потащил в ванную. Включил душ и окатил ледяной водой.
- Просыпайся, чудовище! Просыпайся! Машина ждет уже.
Я взвизгнула. Сон улетучился. Он пихнул меня обратно в комнату. Набрал воды в какую-то емкость, я так и не поняла, что это и для чего, подлетел к кровати, сдернул с Билла одеяло и облил. Подозреваю, что тоже холодной водой. Билл выругался, и спрятал голову под подушкой, стараясь натянуть одеяло на тело. Но разве Родриго угомонится? Он скинул одеяло на пол, а Биллу со всей дури шлепнул по голой заднице так, что остался красный след от пятерни:
- Вставай, я тебе говорю! - по-русски.
Билл приподнялся на локтях и зло зашипел:
- Можно я трусы надену?! Выйди вон! - по-немецки.
- Полчаса! Understand?
Уходя, Родриго ударил по выключателю и хлопнул дверью. Яркий свет неприятно резанул по глазам. Я скривилась и жалобно посмотрела на сидящего на мокрой простыне недовольного и мятого Билла, ошарашенно ахнула: на щеках, подбородке, лбу красовались следы от помады, сильно стертые, но все равно различимые, на шее и ключице четыре черных пятна - засосы. Твою мать... Я подошла поближе - нет, пять засосов. Меня затрясло... Пять чужих засосов. Пять! Чужих! Засосов! И этот мерзкий запах сладких бабских духов, которым я, кажется, пропахла до самых костей. Твою мать... И как это понимать? Пять засосов...
Только не ори... Главное, не ори... Вдох. Раз, два, три. Выдох. Раз, два, три. Вдох. Твою мать! Пять засосов! Выдох. И помада! И духи! Вдох... Губы сжаты. Зубы скрипят. Выдох. Глазами хочется выжечь эти черные пятна на его шее до самого мяса! Вдох. Только не ори. Он был у Родриго. Тот мог подставить парня. Скорее всего так и было. Выдох...
Билл перехватил мой офигевший взгляд и расшифровал его по-своему:
- Да, вот так по утрам выглядят рок-звезды, - с вызовом и какой-то обидой. - Вот такие они страшные и опухшие. Что, не нравлюсь? - Руки в волосы. Голова на грудь. Легкий болезненный стон.
Только не говори мне больше ничего, иначе узнаешь о себе много нового...
Вдох. Два, три... Выдох... Не ори. Родриго. Он был у Родриго...
Кое-как сдержала злорадную усмешку. О да, мальчик, у тебя странные представления о том, как по утрам выглядят рок-звезды. Лучше молчи, рок-звезда сопливая. Зато я знаю, что сейчас тебе хочется умереть, как минимум, - перепить Родриго еще никому не удавалось. Что у русского ни в одном глазу, то немцу смерть от интоксикации. Дитё непутевое, хоть бы пить научился, бабник чертов. Будем тебя лечить, ибо мужчина с похмелья - злой мужчина. В чашку положила двойную дозу Alka-Seltzer. Достала из мини-бара две бутылки минералки: одну себе (все-таки коньяк даже с кофе на мой неокрепший организм повлиял не менее плохо, чем текила на Биллин), а вторую этому страдающему ловеласу, хотя я бы с удовольствием сейчас ею в него запустила. Взяла себя в руки и улыбнулась, внутри все клокотало от злости и негодования. Села на краешек кровати и протянула шипучку.
- Ты самая красивая опухшая рок-звезда, которую я когда-либо знала, - постаралась, чтобы голос звучал ласково. - А еще сегодня была лучшая ночь в моей жизни.
Он с подозрением уставился на жидкость.
- Пей. Конечно, сейчас было бы лучше выпить крепкого сладкого чая с мятой, но его нет, а это хотя бы снимет головную боль.
Парень, сильно морщась, выпил лекарство. Сжался весь от холода. Я обняла его за плечи. Билл доверчиво потерся носом о мое плечо. Скользнул рукой по бедру и чмокнул в щеку. Ох, какой перегар зверский.
- Я позвоню на ресепшен, попрошу, чтобы нам постель поменяли. Ты иди, умойся, а я пока номер проветрю - дышать невозможно.
- Да, - кивнул Билл. - Вонь страшная. А чем пахнет?
Я ядовито усмехнулась, не удержалась и съязвила:
- Твоими женщинами.
- Да ну тебя, - он шутливо меня оттолкнул и рассмеялся. - Надо одеваться. Мы же едем к аборигенам.
- Нет, мы ложимся спать.
- Нет, едем к аборигенам. Родриго ждет.
Мои брови взлетели на лоб, а глаза удивленно распахнулись. Я прикрыла отвалившуюся челюсть и переспросила:
- Что Родриго делает?
- Ну, мы же с тобой вчера решили, что едем к аборигенам на экскурсию, - наивно хлопая пушистыми ресницами, заявил Билл. - Так что мы едем к аборигенам. Одевайся.
- Эй, погоди! Мне кажется, что ты не слишком хорошо понимаешь ситуацию, Билл.
- О, нет! Как раз я ее очень хорошо понимаю. И мы с тобой поедем к этим чертовым аборигенам.
- Билл, стой! Послушай. Родриго знал о тебе, знал, что я люблю другого. Я рассказывала ему. Три недели назад он сделал мне предложение...
- А ты? - он прищурился.
- А я... А мне Том позвонил в тот же вечер, и я, не раздумывая, улетела в Париж к тебе. Родриго приехал сюда, чтобы вернуть меня.
- А ты?
- А я хочу быть с тобой.
- Тогда чего ты боишься?
- Я боюсь, что он сделает тебе больно. Билл, он будет подставлять тебя. Ты это понимаешь? Он сделает всё, чтобы отбить меня. Всё, понимаешь?
- Ну вот и поиграем.
- Черт! - я вскочила и заметалась по комнате, подхватив спадающее покрывало. - Как ты не понимаешь? Это не игра! И это ты говоришь про меня! Я не приз, чтобы на меня играть!