Я приподнял бровь — вроде бы так и положено для мантикор. Разве что в окрасе могу ошибаться.
— А всё это должно проявляться только в боевой ипостаси, — тут же пояснила ведьмачка. — В первичной это должен быть кот. Большой, чёрный или пятнистый, но кот. Иначе сразу выдавалось иномирное происхождение. Боевую же ипостась чужие могли увидеть лишь перед смертью. — Матильда так резко повернулась в этот раз рядом со мной, что пришлось отступить на шаг. — Своего мантикора ведьмачка выращивает с рождения. Как только старшей будет закреплён выбор особи. Я выхаживала и Кистена, и Маника. Тогда не слишком осознавая, почему мне досталось двое. Сейчас… — Матильда посмотрела на небо, болезненно улыбнувшись. — Сейчас я думаю, это было сделано специально. Я не смогла допустить, чтобы Маника пустили на… ингредиенты. Не смей смеяться! — зарычала на меня ведьмачка, но я даже и не собирался. Лишь сложил руки за спиной, чтобы случайным прикосновением не остановить откровенность. — Ведьмачка и сочувствие к… ингредиентам несовместимы! Я отдала своего чёрного Кистена ведьмачке, оставшейся без пары-зверя, и выбрала Маника. Уйти обратно с таким фамильяром я не смогла бы. Мне сообщили, что забрать Маника я смогу утром — когда ему сделают хотя бы временную личину кота. А ночью меня разбудил Кистен и потащил к вольерам, — ведьмачка остановилась так же резко, как и ходила до этого. Она смотрела в сторону деревьев, но похоже, не видела их. Голос стал глухим. — Маник умирал. Началась разделка на ингредиенты. Яд, хвост, когти и зубы изымаются ещё у живого существа. Проводить единение пришлось быстро. Без круга ведьмаческой поддержки. По старинке. И торопясь. Пока Кистен в боевой ипостаси удерживал желающих помешать. А потом… потом нас оставили. Личину подарили, — Матильда улыбнулась, показывая острые зубы. Я уже не уверен, что именно подарили. — Находясь в мире рядом с силой Мантикоры, Маник мог восстановиться. Долго, конечно, но мог. Близость к Печати могла помочь, но я не знала, где она находится. Так что оставалось ждать. Все силы уходили на восстановление, поэтому мы оба… задержались в своём юном возрасте. А когда нас забрали в Организацию, одним из пунктов заключения было — ограничение магических энергий на уровне выживания. Ведьмачка, полная сил — слишком непредсказуемая боевая единица. Непредсказуемая и боевая, — хмыкнула Матильда, переводя взгляд в землю. С удивлением рассмотрела вытоптанную ею же траву и замолчала.
— А теперь, после выплеска божественной сущности Мантикоры вы стремительно восстановили свои силы, — понял я физические изменения не только в Манике, но и Матильде. — И возраст. Или предстоит ещё?
— Не волнуйся, это ещё долго не покроется морщинами, — ведьмачка ладонью обвела своё лицо, — а это не обвиснет, — сжала она грудь. — Или наоборот. Ты, кстати, не знаешь, кому успел в Организации так насолить, что тебя отправили в этот мир вместе со мной, не установив ограничений по силе? — Матильда резко приблизилась, практически соприкасаясь телами. — Ты ведь понимаешь, что я теперь сильна? — в уголках глаз заклубилась тьма.
А я невольно потянулся вперёд, чтобы вдохнуть усилившийся запах грозы. Матильда несколько мгновений всматривалась в моё лицо, не знаю, что пытаясь там найти.
— Ненормальный! — в очередной раз выдала она. Резко развернулась и пошла обратно к тропинкам парка. — Поехали быстрей искать Оливера. Я уже хочу кого-нибудь убить.
Потянувшись на передних лапах, мантикор последовал за своей ведьмачкой. Только глянул на меня и искоса и проурчал тихо:
— А теперь давай успокаивать.
Хороший совет. Только как? Я знал как надо обрубать вспышки магии. Но тут другое. Я знал как по драконьему этикету извиниться за недостойное поведение (приходилось, и не раз). Опять же сейчас не тот случай.
А Матильда шла впереди и пыхтела, как барсук у разворованной норы с запасами. Все встречные торопились расступаться перед стремительной ведьмачкой. Кто-то с насмешкой, кто-то опасаясь. Но тех, кто не успевал, вовремя подталкивал с дороги мантикор. Поэтому, как рядом оказался Маник, я сам не понял. Но котяра толкнул меня головой, мотнул головой в сторону лотков со сладостями, а в следующий миг вновь шёл сбоку от Матильды.
— Ты что так долго? — вышипела ведьмачка, ожидая меня у ворот парка. А я мял в руках бумажный кулёк, не понимая, что я должен делать дальше. Нет такого в драконьем этикете! Вообще, дарить кому-то сладкое считалось неприемлемым. Но Матильде же нравились печенья. И всякие десерты. И…
— Вот, — буквально всучил я ведьмачке кулёк, пока окончательно не перемял содержимое в однородную массу. Потому что я уже начал подозревать, что Маник мог мне показать на что-то другое.
— Ну и что там? — вздохнула ведьмачка, приоткрывая хрусткую бумагу. От этого звука мне показалось, что все повернулись к нам.
Но нет, взрослые и дети по-прежнему занимались своими делами и проходили мимо, едва уделив внимание. Дети чаще высматривали котика. Повозки катились мимо, цокали лошадиные подковы, слышался обычный городской гомон.
Матильда наклонилась ближе, рассматривая содержимое кулька. А я приготовился переживать очередной всплеск эмоций. Зарывшись пальчиками в подарок, ведьмачка вытащила одну из сахарных сладостей и сунула за щеку. Затем посмотрела на меня через прищур и выдала не совсем внятно из-за мешавшей конфеты:
— Ну что смотришь, поехали собираться и на вокзал.
Несмотря на резкость предложения, голос ведьмачки звучал с довольными урчащими нотами.
И только в карете я понял, почему дарить сладкое неприлично. Точнее, вручать длинные витые конфеты на палочке. Потому что то, с каким удовольствием его облизывала ведьмачка, уводило мои мысли не к детским шалостям.
В следующий раз лучше какие-нибудь ведьмаческие ингредиенты буду дарить! И неважно, где бы я их искал в парке. С собой носить буду!
Оставил Матильду в гостинице обедать и собирать вещи. Сам я, можно сказать, был сыт. Теперь мне требовалась прогулка. Хотя бы до вокзала, чтобы узнать про ближайший рейс в Экзитер. Сразу и билеты купил, но выезд наш откладывался до завтрашнего утра.
Представил, как в мой номер врывается ведьмачка с очередным осмотром и сглотнул. Нет, кажется, у меня есть идея получше.
Снять карету без возничего в Лоусоне оказалось сложнее, чем в Мидлтоне. Конюшни располагались на окраинах, а возничие не желали доверять свой транспорт первому встречному. Поэтому вернуться к гостинице в съёмном ландо оказалось не так быстро.
— Матильда, ты уже собра… — постучал я в номер своей ведьмачки, но не успел закончить фразу, как дверь распахнулась и меня втащили внутрь.
— Ты где был?! — руки Матильды скользили по моему телу, будто что-то разыскивали. Она даже вытянула рубашку из брюк и заглянула под одежду. Я должен был принести ещё конфет?
— На вокзале, — честно признался я. — И карету арендовал.
— На каком вокзале?! Тут даже пешком ты должен был вернуться ещё час назад! Нет! Два! Подожди. Какая карета? В Экзитер не ходят поезда, и мы отправляемся обычными дорогами?
Всё это Матильда выдала, ощупывая теперь мои руки, а потом и ноги. Ну там-то я ничего не мог спрятать. Крой одежды не позволял. Значит… это осмотр? Матильда волновалась?
Почему-то когда за меня переживали в очередной раз родственники, это не вызывало такого драконьего довольства.
— Всё в порядке, — поймал я руки Матильды, пока она не начала осмотр по второму кругу. Потому что теперь её прикосновения вызывали немедицинские ассоциации. — Билеты до Экзитера я взял. Отправка завтра в семь утра. А сейчас у меня есть другая идея.
— Идея у него! — возмутилась Матильда, прижимаясь лбом к моему плечу и, кажется, облегчённо выдыхая. — У меня даже конфеты закончились, пока я тебя ждала!
— Купить ещё? — уточнил я.
Ведьмачка посопела немного, но выдала уверенное:
— Да! Вот те вишенки в сиропе были особенно вкусные.
Какие там были вишенки, я не знал — просил лоточника насыпать всего понемногу стоимостью в серебряную монету. Но, буду иметь в виду.