— Вот это… Гхым, — выдал я, рассматривая Маника без ошейника личины. Лошадь, которую я держал под уздцы, чтобы не испугалась, согласно со мной всхрапнула.
Мы не просто выехали из Лоусона, но ещё и долго сворачивали по всяким малохоженным дорогам. Пока не упёрлись в упавшее дерево, перекрывшее путь.
Можно было его убрать, но мы вроде и так достаточно забрались в лес.
Маник тоже осматривал себя в меру сил.
— Я большой… — с восторгом промурлыкал он. — Большой! И страшный! — ядовитый скорпионий хвост свернулся кольцом над спиной, сверкнув лезвием шипа на конце. — Я же страшный? — посмотрел он на ведьмачку с надеждой.
— Ты самый лучший, — уверила его Матильда, почесав подбородок. Теперь это было не так сложно сделать — голова Маника находилась на уровне бедра ведьмачки. Громкий рокот приближающейся грозы заменял кошачье мурлыканье.
Да и весь Маник стал… грозный. Исчезла кошачья мягкость, заострились морда и скулы, даже шерсть теперь не пушисто топорщилась, а гладко прилегала к мускулистому телу. Возможно, ещё слишком узкому и длинному, но даже так — эффектному. Цвет шерсти мантикора не изменился — так и остался молочно-белым, зато крылья утратили пушок у основания перьев и стали шелковисто-белоснежными.
Размах их увеличился вдвое.
— Выше деревьев не летать! — предупредил я сразу.
— Не завидуй, дррракон, — проурчал Маник, приподнимаясь в воздух всего на локоть. Бесшумно, практически на одной магии. Так он долетел до ближайшего дерева и вцепился в ствол когтями, чтобы забраться повыше. Перепрыгнул на следующее дерево помогая крыльями. И так далее. Вскоре о месте передвижения мантикора можно было понять лишь по колыханию крон.
— Что у нас тут? — Матильда открыла багажный ящик, будто знала, что я снова прихватил с собой корзину с едой.
Я в это время распрягал лошадь. Пусть попасётся, пока мантикор не набегается.
Матильда расстелила плед и разложила еду по тарелкам. Незамысловато и просто — сыр, хлеб, запечённое мясо, немного овощей и фрукты. Два морса на выбор — сладкий и с кислинкой. На ужин должно хватить.
Из ящика под сиденьем возничего я прихватил картонную коробку, перевязанную бантом. Матильда потянулась было развязать и открыть, но мотнула головой и отодвинула в сторону.
Я не угадал с кондитерской?
— Снова сбежишь? — лукаво посмотрела на меня ведьмачка, сооружая первый сэндвич.
— Я не сбегал, я ходил по делу, — сел я на плед напротив Матильды. Не то чтобы я был голоден, но от еды не отказался.
— Расскажешь о своём агентстве? — поинтересовалась Матильда, глядя не на меня, а на пока ещё светлое небо. — Ты только с драконами работаешь?
— В основном, — пожал плечами. — Заплатить за анализ магического следа и возможные риски готовы не все.
— Не скажи, — ведьмачка стряхнула с подола крошки и налила себе в стакан морса, смешивая сразу из двух бутылок. — Какой-нибудь коллекционер готов хорошо накинуть и за редкую вещицу, и поиск потери. Или родовую реликвию. Или убийство с помощью магии.
— Расследование только, а не умерщвление в моём исполнении, — предупредил я.
— Ты бы и с этим справился. Вспомни целый замок вампиров, — хмыкнула ведьмачка. Я вздохнул. Характер не исправить. — Тебе не скучно так жить?
— Мне так жить стабильно и уверенно, — качнул я головой. — Иногда попадаются очень интересные дела.
— Расскажи, — заинтересовалась ведьмачка, подтягивая к себе коробку из кондитерской.
— С подробностями не смогу — конфиденциальность. Дело касалось ожерелья, которое сменили на подделку прямо в хранилище.
— В общем, скукота, — сделала свой вывод Матильда, снимая крышку с коробки. — О… — восторженно прошептала она, рассматривая ассортимент. — Это! Нет, это. Оба! — решила она, подхватывая в каждую руку по пирожному. Откусила по очереди по кусочку и довольно застонала.
Я наблюдал за этим с улыбкой. Всё-таки без проявления вредности Матильда была живая и искренняя. Хотя и вредничала она тоже вполне искренне.
— Хочешь? — по-своему поняла мой взгляд ведьмачка и, осмотрев критично пирожные у себя в руках, протянула одно. Сама откусывая второе.
Не стал отказываться. Попробовал кусочек, не забирая лакомство у ведьмачки. Взбитый белок с ягодами, тонкий слой теста, шоколадная крошка сверху. Неплохо. Не сравнится с десертами Кларса — нашего повара, но очень неплохо. Смесь желе и ягод в запечённой корзинке мне понравилась меньше.
Так мы и ели по очереди. Постепенно Матильда начинала посмеиваться, отчего крем с эклера оказывался у меня то на щеке, то на носу. Или наоборот — смеялась от этого? Сначала я пытался вытирать салфеткой, потом понял, что ведьмачка делала это специально, и решил убрать всё потом. Нравится ей эта игра — пусть забавляется.
Последний кусочек я случайно прикусил вместе с подушечкой пальца ведьмачки. Вроде не сильно, но так, что Матильда охнула.
— Больно? — я схватил изящную ладошку, однако оставшийся крем от пирожного мешал рассмотреть пальцы, и я его слизнул. Теперь ведьмачка тихо, но зашипела. Похоже, всё-таки сильно прикусил. Хотя сам не видел где. — Прости, увлёкся, — искренне извинился за невнимательность.
— О нет, это ещё не увлекся.
Ведьмачка неожиданно оседлала мои ноги, а потом губами сняла кусочек крема с моей щеки. Лизнула подбородок. Язычком прогулялась по губам.
Я резко выдохнул, сжимая зубы. Я был не готов к такому поведению Матильды.
— Приятно? — переиначила мой вопрос ведьмачка. — А ведь я ещё не увлеклась.
Даже не подозревал, что лиф этого платья можно так быстро расшнуровать. Матильда стянула рукава, обнажая грудь с тёмными, напряженно сжавшимися сосками.
Я… вообще-то… а что происходит?! Если то, что мне кажется, то нужна же кровать?!
— Прикоснись, — поманила ведьмачка не хуже сирены. Понял, что послушался, только увидев, как мои пальцы аккуратно обводят контур ареолы. — Смелее, — Матильда прижала мои ладони своими руками.
— Подожди, — хрипло произнёс я, уже не в силах убрать руки, чувствуя в них тяжесть женской груди. Сжал её несколько раз, наслаждаясь упругостью. — А как же чистая постель, вода для умывания и темнота? — разговаривал я в этот момент с сосками, которые так и хотелось попробовать на вкус.
— Тебя ТАК учили? — удивилась ведьмачка. А я не мог остановиться, то касаясь груди пальцами, то мягко сжимая, иногда даже покручивая ставшие чувствительными горошины. Тихий стон был мне неожиданной наградой. — Потом мы и в постели попробуем, — пообещала она хрипло. — Возможно, когда-нибудь, и в темноте, — Матильда надавила на мои плечи, заставляя упасть на плед. Но свою добычу я не упустил. Одной рукой по-прежнему касался груди, второй прижимал к себе ведьмачку за талию. — Я просто завяжу тебе глаза, — промурлыкала она, послушно наклоняясь ближе. — Тебе понравится.
И прикусила меня за мочку уха.
В следующий миг я перевернулся, и уже Матильда лежала на одеяле, а я нависал сверху, вжимаясь между разведённых в стороны ног.
— Что?.. — не поняла она происходящего, когда я носом провёл вдоль ключицы, тихо фыркая от будоражащего запаха ветра. Поймав мое лицо в ладони, Матильда заглянула в глаза. — У тебя зрачок вертикальный!
Мотнул головой, освобождаясь, и сначала лизнул коричневый сосок, наслаждаясь вкусом грозы, а потом прикусил говорливую ведьмачку за подбородок.
— Ну привет, дракон, — улыбнулась Матильда перед тем как я смял её губы жёстким поцелуем, одновременно сжимая грудь. Остановиться я уже не смог бы.
Моя!
***
— Ронкад, хватит, — простонала Матильда, уворачиваясь от моего поцелуя. — Космос! Остановись! — перешла она к моему второму имени.
— Тебе плохо? — нависая на руках над моей ведьмачкой, обеспокоился я. В момент пика удовольствия свою антимагию я сдержать не смог и теперь боялся, чего и сколько успел навредить.