Что примечательно, та осталась.
– Зря ты так с Регинкой, она мстительная, – покачав головой, выдохнула русоволосая.
Я же, услышав это, подумала. Обычно после ссоры жалеют, что сказали лишнего. Я же, глядя вслед блонде, печалилась лишь о том, что надо было бы договорить, а лучше – врезать!
– Ничего, я привычная, – ответила, криво усмехнувшись, а потом полувопросительно произнесла: – Ирина, тебя ведь так зовут?
Девушка кивнула, чуть смутившись.
– Да, – отозвалась она.
– А я Карина, можно просто Рина. – И протянула раскрытую ладонь для рукопожатия.
А что? Скандал – весьма удачный повод для знакомства…
– Ты правда любовница главного? – не разжимая пальцев, вдруг спросила Ирина.
Хм… А она не так проста, как хочет казаться. И за боязливым взглядом скрывается, похоже, стальной характер.
– Скажешь тоже, – усмехнулась я. – Меня сюда сосла… кхм, перевели с понижением. Если в общих чертах. Так что какие уж тут любовники…
Лишь после этих слов я почувствовала, как на моей ладони ослабла крепкая девичья хватка.
– Расскажешь подробности? – с азартом поинтересовалась пышка.
– Я тайн не выдаю, – ответила, покачав головой, а потом заговорщицки добавила: – Разве что за котлету и суп…
– Я знаю тут одну отличную допросную, – правильно поняв намек, отозвалась Ира. – В смысле столовую.
Дознание на тему «кто я и как сюда попала» проходило в прохладной обстановке. В последней виноват был кондиционер, шарашивший на полную. Меня пытали окрошкой, драниками со сметаной и морсом. Я боролась как могла. То есть никак. Сразу сдалась на милость калорий под натиском девичьего любопытства. Впрочем, и у самой Иры узнала многое. Так что можно сказать, что за один день обзавелась в этом стерварии (до гордого звания серпентария пресс-центр недотягивал) и врагами (кажется, вампирообразная Снежана меня тоже невзлюбила), и информатором.
Глава 2
Виктор
– Слушай, Ворон, как это у тебя получается? – гоготнул Леха, протягивая руку к только что заштопанной футболке. – Так офигенно, как ты, даже моя маман не шьет. А она, между прочим, хирург! В стежках понимает…
Я глянул на напарника. Эта зараза только что занырнула в горловину и теперь расправляла на животе трикотаж с жутко довольным хлебалом. Еще бы: прореха на пузе была из тех, которые проще дорвать, чем починить. Так что возился я с ней с четверть часа. За это время блюдо с пирожками, что стояло на столе, почти опустело. В основном благодаря Лехиным усилиям.
– И куда в тебя только все влезает? – с досадой спросил Михалыч, который нацелился было на последыша в тарелке, но Леха оказался проворнее.
– Лезет огурец в банку, – с готовностью отозвался этот верткий, как змея, пожиратель и добавил: – А я потребляю.
– Потребитель, у тебя скоро рожа в шлем не пролезет, – заметил я, убирая пустую посудину со стола.
Сегодня смена выдалась спокойная. Но никто этому особо не радовался: плохая примета. Стоит только сказать вслух, как обязательно раздастся сигнал тревоги. Так что сидели за столом, обедали тем, что из дома принесли, и беззлобно перешучивались.
– Зато она у меня привлекательная! – не растерялся этот пирожковый жрец. – С ней самое то клеить девочек на раз-два. А ты только пеной обливать умеешь.
У-у-у… Припомнил же мне позавчерашнее, мелкий паразит!
Леха и вправду был невысок. При зачислении в пожарку он по требованиям прошел по самой нижней границе, которая была в сто шестьдесят пять сантиметров. Зато недостаток роста напарник компенсировал неуемной энергией. Только благодаря ей он умудрился в прошлую пятницу вытащить наш расчет – всех четверых – в клуб отметить свой день рождения.
– Ну так приходится, – хмыкнул я в ответ. – Кто ж знал, что ты, говоря «будет жарко», имел в виду не танцы, а ту полоумную, которая сама себя подожгла.
Сказал – а сам вспомнил ту чокнутую. Она и без вспыхнувшего спирта была штучка с огоньком. А как испепеляла своими зелеными глазищами! Такие не забудешь. Откуда-то была уверенность: если я ее еще раз встречу – обязательно узнаю. Хоть в пене и лица-то почти не разглядел. Хотя… Да ну ее. То, что крошка темпераментна, хорошо в постели. А во всем остальном – это сущий вынос мозга. А мне он еще пригодится.
– Да кто ж знал, Ворон, что та девка так полыхнет? – фыркнул Леха и добавил: – А у тебя, Вик, язык такой острый, что ты без ножа обойтись можешь. Кстати, отрежь мне хлеба, раз встал.
Вместо ответа я положил перед напарником буханку, доску и, собственно, нож.
– Не наглей, салага, – прокомментировал я.