На одеяле лежала собака и сонно помахивала хвостом. Она была старая, шерсть вокруг носа поседела. Хоть что-то знакомое. Как вести себя с собаками, он знал.
– Как его зовут?
– Стэн, только это девочка.
– Кусается?
– Только если ты печенье. Хочешь – погладь. На нее никто не обращает внимания.
Он знал, что девчонки любят парней, которые любят животных, а на этот раз ему даже притворяться не нужно. Он очень ласково, не спеша, погладил собаку. Та перевернулась пузом вверх и позволила ему себя потискать. Майки улыбнулся и на минуту даже забыл, где находится.
– Хорошая девочка.
– Бабушкина. А еще у нас ее рыбки.
Он взглянул на нее:
– А твоя бабушка дома?
– Нет, что ты, она в доме престарелых. Хочешь чаю или чего еще, пока ждешь?
У него сердце забилось.
– А что у тебя есть?
– Подожди.
Вернулась она быстро. Он слышал, как она бежит по коридору, как открывается и закрывается дверь. Она принесла бутылку вина и отдала ему. Хочет произвести впечатление.
Он свернул пробку, сделал пару глотков и передал ей бутылку. Она приложила горлышко ко рту и отпила совсем чуть-чуть. Потом вытерла рот ребром ладони.
– Ну так что ты собралась готовить? – спросил он.
– Просто бутерброды.
– Так давай сделаем.
Им лучше бы поторопиться. Пока они здесь, он не сможет расслабиться.
Он перебрал разложенные на столе продукты – дорогой листовой салат, сыр в деревянной коробочке, помидоры, оливки. Навороченные они тут едят бутерброды, хотя ему было бы интересно поработать со свежими продуктами. Она достала еще кое-что из холодильника – красный перец, пучок салата рокет.
– Масло нужно? – спросила она.
– Только не из морозилки. Майонез есть?
Она достала майонез и нож из деревянной подставки в шкафу. Он нарезал хлеб, намазал его майонезом, положил салат и ломтики помидоров. Она наблюдала за ним, и ему это нравилось, ведь он знал, что выглядит круто. Достав сыр из коробочки, он разложил тонкие ломтики поверх салата.
– Черный перец и соль есть?
Она взяла мельнички и сама помолола перец. Она крутила мельницу, и ее бедра при этом раскачивались, а юбка колыхалась. Это было очень красиво, как будто юбка была частью ее тела.
Он порезал бутерброды на треугольнички по диагонали, завернул их в фольгу, сделал шаг назад и отвесил поклон.
– Ну вот, – сказал он.
– Ты прирожденный шеф-повар, – ответила она. – Так ловко все сделал.
Они улыбнулись, глядя друг на друга.
– Ну что, пойдем?
Она проверила мобильник, села за стол и достала из ящика пачку табака, папиросную бумагу, зажигалку и немного марихуаны.
– А это еще зачем? – спросил он.
– А как ты думаешь?
Она понятия не имела, как сворачивать косяк, это было видно. Забыла сперва нагреть, потом, когда вспомнила, положила слишком много травки, а уж свернула вовсе с трудом. Ему хотелось сказать, что ей необязательно все это делать, чтобы заинтересовать его, но он не знал как.
– Думал, ты не куришь, – наконец выпалил он, глядя, как она облизывает бумагу и заклеивает сигарету.
– Не курю.
– А это как называется?
Она взглянула на косяк в руке, точно тот не имел к ней никакого отношения, и пожала плечами:
– Особый случай.
Она сделала мундштук, оторвав кусочек папиросной бумаги и свернув ее плотно.
– Слишком маленький, – заметил он.
Она развернула бумагу и начала заново. Время от времени при этом она поглядывала на него, но он делал вид, что не замечает. Не хотел, чтобы она видела, как ему неуютно. Как его пугает все это. Ему все время чудились какие-то звуки, хотя сидел он очень тихо. Вечер был полон звуков, и он не мог понять, нужно ему беспокоиться или нет. Может, это обычные звуки, что бывают в домах: бойлеры, радиаторы, электроприборы? Но может, ему стоит волноваться? Например, при звуке колес на подъездной дорожке, или шагов по гравию, или ключа, поворачиваемого в замке.
– А где все твои родные? – спросил он. Не выдержал – надо было проверить.
– На работе.
Он недоверчиво взглянул на нее. Врет. Богачи не работают по выходным.
– А брат играет в гольф.
Майки почувствовал, как жар застилает шею, лицо.
– Ну вот, – сказала она, с улыбкой демонстрируя ему готовый косяк.
– Хочешь выкурить в машине?
– Нет, давай здесь. – Она бросила ему сигарету. – Тебе выпала честь попробовать первым.
Он закурил, сделал пару затяжек и передал сигарету ей. Она затянулась разок, даже не вдохнув дым, потом отдала косяк обратно.
Он покачал головой:
– Я, вообще-то, не фанат.
Она, кажется, удивилась, потом затушила сигарету в блюдце и взяла бутылку с вином:
– Может, еще вина тогда?
Почему они не уходят? Машина Джеко ждет на улице, сэндвичи готовы. Он взял бутылку и глотнул пару раз, чтобы успокоиться.
– Ну что, пойдем?
Она снова посмотрела на свой мобильник:
– А дом посмотреть не хочешь?
– В смысле, ваш?
– Ну да, почему нет?
Она встала, взяла бутылку и вышла из кухни. Как агент по недвижимости, не надеющийся ничего никому продать, Элли перечисляла комнаты за закрытыми дверьми. Гардеробная, кабинет, ванная, комната для гостей. У входа в спальню ее брата Майки притормозил. Комната была закрыта на замок – она по-прежнему считалась местом преступления. Он приложил ладонь к двери. Элли не замедлила шаг.
Наконец они оказались в ее спальне и сели на кровать. Здесь повсюду были книги и конспекты – на столе, на полу. Но когда он попытался пошутить на этот счет, она не обратила внимания. В ней появилась какая-то холодность, не было той теплоты, что на реке, кокетства, как в гавани. В голове у него все перепуталось.
Он достал табак и скрутил тонкую самокрутку. Она встала на колени на кровати, открыла окно и высунулась на улицу. Он представил вдруг, что она вылезает на уступ, раскинув руки, как крылья. Может, она и летать умеет? Сегодня она казалась способной на все.
– Будешь курить – подойди к окну.
Он встал на колени с ней рядом, и они выглянули в сад – зеленый, тенистый, надежно огороженный железными воротами. Отсюда было слышно, как листья и даже дорожная пыль падают на траву. Как же здесь тихо, подумал он, неужели в доме может быть так тихо?
– Ты разве не хочешь поехать купаться? – спросил он.
– Хочу, конечно. Сейчас поедем. Держи.
Она протянула ему бутылку, и он сделал еще глоток. Она смотрела на него, держа палец во рту и посасывая его. Чмок, чмок, чмок… Он глаз не мог оторвать.
– О чем думаешь? – спросила она.
– Ни о чем.
– Да нет, думаешь… все всегда о чем-нибудь думают. Он нахмурился:
– Ладно. Думаю, что ты ведешь себя очень странно.
– Правда?
– Как будто ушла в себя. Почему?
– Не понимаю, о чем ты.
Где-то вдалеке машина наехала на лужу – звук был таким громким, что они оба подскочили. И в этот момент она сняла через голову футболку, та упала на пол. На ней был лифчик, белый кружевной.
– Что ты делаешь?
– Переодеваюсь.
Она подошла к шкафу и принялась неторопливо перебирать одежду на вешалках. Он наблюдал за ней; она его волновала. Он видел все косточки на ее спине. Ее лопатки были похожи на крылья.
Она взяла какую – то прозрачную блузку и помахала у него перед носом:
– Как тебе эта? – Но надевать не стала.
Он успокаивал себя, твердил, что это нормально. Богатенькие девчонки наверняка все так себя ведут, приглашая парней к себе в спальню. Но что-то подсказывало ему, что ей такое поведение обычно несвойственно.
– Элли, что происходит? – спросил он.
Она повернулась и замерла. Она была так прекрасна… и улыбалась, словно внутри ее сиял свет.
– Это ты мне скажи.
И тут он понял, почему она тянет, и почувствовал себя таким идиотом, потому что не понял раньше. Она заманила его в дом, когда никого не было, попыталась создать нужный настрой вином и марихуаной, привела его в спальню. Да она просто хочет, чтобы он сделал первый шаг.
Он улыбнулся и подошел к ней: