Детектив Томас повела плечами:
– Согласилась на что? Может, ей просто стало жарко и она сама попыталась раздеться.
– Да нет же, все было не так. С ней что-то произошло.
– Может, ты вошла в самый интимный момент и она предпочла притвориться спящей, потому что ей было неловко.
– Нет.
– Кажется, ты абсолютно уверена.
Да, потому что она сама придумывала те же самые отговорки неделю за неделей, и в итоге они все оказались неубедительными. Нет, Карин в ту ночь выглядела как жертва авиакатастрофы, не иначе. Детектив снова постучала карандашиком о стол, глядя на Элли так, будто все происходящее ей порядком наскучило.
– Ты в последнее время не ссорилась с братом?
– Нет.
– Может, ты завидуешь, что ему одному достается так много внимания?
– Нет.
– Чувствуешь себя обделенной? Хочется, чтобы и с тобой так же все носились?
– Что за бред, – вмешалась ее мать. – Думаете, она мечтает пережить то, что сейчас творится с ее братом? Вы хоть понимаете, как все это влияет на нашу семью?
– Миссис Паркер! – резко оборвала ее детектив. – Не встревайте!
– Прошу вас, – пробормотала Элли, – вы должны мне поверить, я говорю правду.
– То же самое ты утверждала и в прошлый раз.
– Но на этот раз это правда… правда.
Почему они не принимают ее всерьез ? Не зря же она сюда пришла. Должно же ей засчитаться, что она искренне призналась.
– Послушайте, – продолжала она, изо всех сил пытаясь дышать ровно. – У Тома были фотографии.
Он не знает, что я их видела, но он фотографировал ее.
– Нет, – покачала головой детектив. – Мы конфисковали его телефон и ноутбук и ничего не нашли.
– Я их стерла. " Детектив Томас слегка наклонилась вперед; ее глаза
сверкали от ярости.
– Давай-ка начистоту. Ты нашла фотографии, подтверждающие, что твой брат напал на Карин, и стерла их?
– Не хотела, чтобы Том отправил их Фредди… или выложил в Интернет. Это было бы ужасно… для Карин, я имею в виду. Поэтому я стерла их и отформатировала память.
– Опиши эти фотографии! Элли вздрогнула:
– Извините, я не думала… Я просто хотела помочь Карин.
– Уничтожив улики?
– Простите, – прошептала Элли в тишину.
– Прошу вас, – проговорила ее мать, – не говорите с ней в таком тоне.
Детектив Томас ударила ладонью об стол:
– Миссис Паркер, если вы еще раз вмешаетесь, я выпровожу вас отсюда силой, вам это ясно?
Ее мать закусила губу и кивнула. Детектив снова обратилась к Элли:
– Итак, я прошу тебя описать фотографии. Сколько их было?
– Шесть.
– И что на них было изображено?
– Карин в разных… в разных позах… ну, знаете.
– Нет, не знаю, поэтому и спрашиваю.
– В откровенных позах…
– Если хочешь, чтобы я тебе поверила, придется постараться, Элли. Там были снимки полового акта?
Элли поежилась:
– Нет! На первой фотографии ее юбка была слегка приподнята, потом уже больше, а трусики немного… приспущены… и так дальше, а на последней фотографии она уже была голая.
– Ты, кажется, раньше сказала, что она не была раздета.
– Не была, не полностью…
– Эти снимки ничего не доказывают, понимаешь? Возможно, они плод твоего воображения, и даже если не так, Карин вполне могла бы сама позировать для них, почему бы и нет? Ты же сама сказала, что твой брат ей нравился, она флиртовала с ним, целовалась. Позировала перед камерой, потом занялась с ним сексом и пожалела об этом.
Элли выглянула в окно, посмотрела на небо. Похоже, ничего ее слова не изменят, все ее старания не засчитаются. Она подумала о Карин, которая сидит в квартире взаперти. Уже несколько недель мир для нее – сплошные тени.
Она сделала глубокий вдох и решительно проговорила:
– Я знаю, вы считаете, что я только что все это придумала, но нет. Я себя долго убеждала, что брат сфотографировал ее лишь для того, чтобы доказать своим друзьям, что он не слабак. Я сразу ничего не рассказала, а надо было. Мне жаль, что я не призналась сразу, но эти фотографии – не плод моего воображения, а реальность.
Детектив Томас безразлично посмотрела на нее:
– Вскоре ты узнала, что твой брат сделал несколько больше, чем пару снимков. На следующий день его арестовали, и он признался, что у них с Карин был секс. Заявил, что по обоюдному согласию, и также, сказал, что не знал, сколько ей лет. Если ты знала, что Карин не могла дать согласие на случившееся, что Том был в курсе ее возраста, почему не сообщила нам об этом на первом допросе?
– Не хотела верить, что это правда.
– Сокрытие улик не делает человека невиновным.
– Знаю.
– Это Том попросил тебя солгать?
– Нет. Я не видела его до того дня, как его выпустили под залог.
– Но он в курсе того, что ты солгала? У его адвоката должна быть копия твоего первого заявления, наверняка он ему показал. Таким образом, выходит, что Том рассчитывает на твою поддержку в суде, надеется, что ты продолжишь его защищать?
– Видимо, так.
Тут детектив Томас посмотрела на нее долго и пристально :
– Ты знаешь юношу по имени Майки Маккензи?
– Да.
– Насколько хорошо?
– Немного знакомы.
– Немного? Ты уверена?
Секундное молчание. Их взгляды встретились.
– Элли, честно признаюсь, я так жестко тебя сегодня допрашиваю лишь потому, что, когда все это повторится в суде, тебя ждет перекрестный допрос со стороны защитников брата, а эти сделают все возможное, чтобы тебя дискредитировать. На самом деле я считаю, что ты очень храбрая и Карин должна благодарить тебя по гроб жизни, однако твои показания неоднозначны. В определенной степени они совпадают с показаниями Карин, но стопроцентной уликой обвинения их считать нельзя. Это всего лишь твое слово против слова твоего брата. Сначала ты говоришь одно, потом передумываешь и утверждаешь другое. Говоришь, что есть вещественная улика, но ты сама же ее и уничтожила. Со стороны выглядит подозрительно, тебе не кажется? Поэтому очень важно, чтобы ты была со мной абсолютно откровенна. Нельзя говорить одно и рассчитывать, что мы тебе поверим, а в следующую минуту нагло врать. Итак, спрошу тебя снова: в каких отношениях ты с Майки?
Сердце в груди у Элли билось как барабан. Она почему-то не подумала, что они приплетут Майки. Идиотка. Ну, разумеется, Карин им все выложила, разумеется, теперь все обо всем узнают. Прятаться негде.
Ее мать в растерянности озиралась по сторонам:
– Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? Детектив Томас бросила на нее хмурый предупреждающий взгляд.
– Элли, – повторила она, – как близко ты знакома с Майки Маккензи?
– Очень близко.
– Осмелюсь предположить, что он попросил тебя изменить показания и вместе вы состряпали новую версию истории…
– Это не так!
– .. .а твои первоначальные показания на самом деле были правдой. Ты ничего не видела и не слышала. Но Майки оказывает на тебя давление, может, даже угрожает с целью помочь сестре. Что скажешь?
– Бред.
– Давно ты с ним знакома?
– Почти восемь недель.
– Он твой бойфренд?
– Был им, кажется.
– Был?
– Между нами все кончено. Я больше не намерена с ним видеться.
– Но у вас были близкие отношения?
– Вроде как.
– Элли, я хочу услышать «да» или «нет». Прости, если тебе кажется, что я слишком жестко с тобой разговариваю, но поверь, адвокаты защиты будут намного жестче. Я должна быть на сто процентов уверена, что ты сильный свидетель.
Мать Элли напряженно подалась вперед на стуле. Она была похожа на статую. Едва дышала, так внимательно слушала.
Элли повернулась к ней; слезы катились по щекам.
– Извини, мам, что тебе вот так приходится узнать об этом. Извини, что я тебе первой не сказала.
– Мы можем попросить твою маму выйти, – проговорила детектив Томас, – если тебе так будет удобнее. Хочешь, чтобы она подождала за дверью?
– Нет, хочу, чтобы она осталась. Надоели секреты. Детектив задумалась.
– Вы не против, миссис Паркер?
Та грустно улыбнулась, взглянув на Элли, и крепко сжала ее руку:
– Я остаюсь.