– Гляди-ка, какую Василису Прекрасную Ксюха себе нашла, – шепнула мне Эля. – Ах!
– В смысле? – не совсем поняла я.
– Ты глянь, какая коса у неё – до попы! – пояснила свою мысль Эля. – А глазищи! Русская красавица прям!.. Былинная. Лебёдушка! Нет, – оборвала она себя, – ну, ты, конечно, красивее всех, это само собой!
Я засмеялась. Да, пожалуй, не оскудела ещё русская земля красавицами… А всё потому, что не было на Руси Инквизиции, как в Европе, и не жгли женщин, заподозренных в ведовстве лишь за их красоту. Но это – так, лирическое отступление, а между тем, Ксения со своей ослепительной улыбкой направилась ко мне.
– Надеюсь, я сегодня не схлопочу по морде от вашей супруги, Лёнечка, – пошутила она. – Уже боюсь даже смотреть на вас в её присутствии.
– Вы ведь пришли не одна, – ответила я, показывая взглядом на «Василису Прекрасную», скромно сидевшую на диване и теребившую свою потрясающую пушистую косу. – А с очаровательной девушкой. Думаю, проблем не будет.
– Хотелось бы надеяться на это, – засмеялась Ксения.
И вот, в замке наконец повернулся ключ… Колени ослабели, и я, озираясь в поисках места, куда бы присесть, не нашла такового. Церемониться было некогда, и я, подойдя к дивану, обратилась к гостям:
– Прошу прощения, кто-нибудь уступит место невесте?
Вскочили все. Весь диван мне, конечно, не требовался, но как минимум треть сиденья необъятно-облачная юбка моего подвенечного наряда заняла. Эля нагнулась ко мне и зашипела:
– Ты чего? А ну-ка, соберись, соберись, соберись! – Показывая мне, как надо собраться, она сжала кулаки.
Дверь открылась… Клик-щёлк – замок. По мановению пальца Эли все гости разом затихли. Прихожая, надо сказать, тоже была украшена шариками и плакатами, так что Александра сразу поняла, что её ждёт сюрприз.
– Лёня! – послышался её голос. – Это что за декорации? У нас какой-то праздник?
Сердце колотилось где-то в горле. Александра появилась на пороге в элегантном сером брючном костюме и белой блузке – хоть сейчас на свадьбу, даже переодеваться не надо. При виде её потрясённого лица мне хотелось и расхохотаться, и расплакаться одновременно. На миг она застыла, увидев всё учинённое нами безобразие, а потом раздался голос Эли:
– Новобрачная обалдела, отлично! Лёня, бери её, пока тёпленькая – пока не очухалась! Не теряй времени!
Я бы и рада, но встать не получалось: ноги наотрез отказались мне повиноваться.
– Это… Это что такое? – ошарашенно вопрошала Александра, обводя взглядом потешающихся гостей. – Лёнька! Что это за цирк?
– Это не цирк, дорогая Александра Евгеньевна, это ваша свадьба, – торжественно объявила Эля, подходя к ней и вкрадчиво беря под руку. – Этим ваша избранница хочет доказать истинность и глубину её чувств. Ёлы-палы, неужели вам и так не понятно?! – Отчаянно делая мне знаки и корча устрашающие гримасы, призванные привести меня в чувство, она прошипела: – Избранница!.. Твой выход!
Увы, избранница временно лишилась и дара речи, и способности двигаться. В своём сногсшибательном подвенечном наряде она сидела на диване, как вкопанная, и её, пожалуй, не сдвинули бы с места все персонажи сказки «Репка».
– Похоже, она встать не может от счастья, сами к ней идите, – шепнула Эля Александре, подталкивая её ко мне.
Александра присела рядом со мной.
– Лёнь? Что это значит?
Всё, что я смогла сделать – это обнять её и совершенно глупым образом разреветься. Хорошо, что тушь была водостойкая.
– Лёнька… Ну ничего себе, – бормотала Александра, осторожно и восхищённо трогая локоны в моей причёске и сжимая мои обтянутые белым атласом пальцы. – Ты просто офигенная сегодня…
– Саш… Ты – мой ангел-хранитель… Всегда им была, – всхлипывала я ей на ухо. – Скажи, ты согласна?..
В моей руке был зажат алый бархатный футлярчик с кольцами – судорожно, до боли. Слегка онемевшая ладонь разжалась и протянула его Александре. У неё вздрогнули брови, будто она не могла решить, то ли ей нахмуриться, то ли рассмеяться. Взяв меня за подбородок и легонько, нежно чмокнув в губы, она сказала:
– Ну, разве можно отказаться от такой красивой невесты? Ничего не поделаешь, придётся брать.
А Эля, не теряя времени, уже прикалывала к лацкану её жакета белую бутоньерку, сразу сделавшую её костюм свадебным: