Твои тёплые руки вытирают слёзы с моих щёк.
– Птенчик, так бывает… Родные люди – а будто с разных планет. У меня с моим папой было нечто подобное. Он не одобрял моих занятий музыкой, считал, что этим я ничего не добьюсь в жизни, в звёзды не пробьюсь, много зарабатывать не смогу. Считал, что мне лучше получить какую-нибудь «нормальную» специальность, которая позволила бы мне кормить себя. Вот такой у него был практичный и приземлённый подход к жизни. Но при поддержке мамы я занималась любимым делом. И Саша тоже меня всегда поддерживала. Она считала и считает, что человек должен заниматься только тем, к чему у него лежит душа.
Часы тикают, чай пахнет смородиной и нашим летом… солнечными зайчиками на твоей коже, мятой, вишней, зноем. Это – то, что мне сейчас нужно. Глоток тебя.
12. СНЕГ И ЗВЕЗДА
Новый год с детства был моим любимым праздником. Его пушисто-снежные лапы подкрадывались к моему сердцу декабрьской ночью, маня смешанным сладковато-горьким и свежим ароматом хвои и мандаринов, и начиналось ожидание сказки. Сказки, искрящейся светом бенгальских огней, маминой улыбкой, блеском ёлочных игрушек…
Но так было только в раннем детстве. Потом к этому чистому восторгу начали примешиваться, пачкая его ложкой дёгтя, недетские ощущения раздражения, тоски и одиночества. Алкогольные излишества отца, расстроенная и совсем не по-праздничному выглядящая мама и я, предоставленная самой себе – вот каким стал этот праздник.
На зимних каникулах я часами валялась в своей комнате с книжкой, а рядом на кровати стояла тарелка очищенных мандаринов… Потом страницы «Хоббита» ещё долго хранили новогодний запах, который оставили на них мои пальцы. Глядя на горящие в свете зимнего солнца ледяные узоры на стекле, я придумывала свой мирок, населённый вымышленными персонажами, которые разговаривали и жили на страницах серого ежедневника, исписанного прилежным ученическим почерком. Получив на Новый год три тома «Властелина колец» в подарочном издании, я была счастлива. Пусть это произведение и было мной уже прочитано из библиотеки, но переворачивать плотные страницы великолепно изданной книги – моей собственной! – было непередаваемым удовольствием. Казалось, даже читанные-перечитанные и чуть ли не наизусть выученные строчки обретали новизну и звучали иначе в этом оформлении.
Мандаринами пахли и строчки моих опусов школьного периода. Среди них была одна эпопея, занявшая три общих тетради в девяносто шесть листов; в ней описывался нездешний, неземной мир, населённый одними женщинами. Точнее, это были существа-гермафродиты с женским обликом. «Опупея» эта имела закрученный сериальный сюжет и отличалась высокой концентрацией эротических фантазий на квадратный сантиметр тетрадного листа. Я прятала этот трёхтомник от чужих глаз так тщательно, как только могла, потому что боялась, как бы мои нестандартные фантазии не вызвали у родителей желание отвести меня к какому-нибудь врачу. В итоге я уничтожила своё творение, но до сих пор помню эти клетчатые страницы с коричневыми пятнами от быстрорастворимого какао «Несквик» и жёлтыми – от мандаринов… И ощущаю запах ароматизированной пасты ручки «Lancer fluo», которой они были исписаны. Забавно: мой возраст с той поры удвоился, а эта ручка как была, так всё ещё и есть – дешёвая, оставляющая тонкую линию с химическим, но приятным запахом.
Новый год, Новый год… Столько ожиданий у меня с ним было связано, и столько разочарований он оставил в моём сердце. Сколько надежд не оправдалось, сколько сказок кануло в Лету… Превращаясь в блестящее конфетти, они улетали в далёкую страну – рай для несбывшихся желаний. Этот Новый год тоже горчил, но и грел тоже – твоим теплом.
Выходными у меня были только первое и второе января, а тебе предстояли полноценные каникулы: твоя музыкальная школа придерживалась того же графика, что и обычная. Впрочем, ты собиралась плодотворно поработать дома, в студии. А меня просто грела перспектива побыть с тобой.
Но не зря я так долго и обстоятельно рассказывала о своём детском образе этого праздника. Его семейный дух заставлял меня, затаив вздох, думать о своих родных. Несмотря на события первого рокового августа, мне всё ещё никак не верилось, что наша семья совсем распалась… расползлась по разным уголкам города и носа не кажет друг к другу, и каждый окопался в своём доме, как в крепости.
Тридцатого декабря позвонил Денис.
– Мы тут решили встретить новый год всей семьёй, – сказал он. – Я со своими, ну, и отец со Светланой. У отца все соберёмся. Ты как – придёшь?