– Все проверила?
Оборачиваюсь. Яров в расстегнутой рубашке стоит в проходе. Подмышкой держит какую-то тряпку, чтобы не капало на пол. Глаза спокойные – значит, несерьезная рана.
– Я аптечку искала.
– Аптечка в машине, – говорит он. – На кухне не ищи. Ты поставила воду?
Я киваю на закипающую воду.
– Уже скоро закипит.
– Нужно, чтобы хорошо прокипела. Шить умеешь?
Я поднимаю брови.
– Вы шутите? Не умею!
– Никогда не зашивала курицу перед запеканием?
– Попали в точку.
Как раз курицу никогда не зашивала. Какая гадость. По моему мнению, в рецепте не должно быть ниток.
– Значит, придется справляться самому, – резюмирует он.
Мне неловко смотреть на него, полуголого, и я смотрю на кипящую воду. Пусть сам занимается медицинскими делами. У меня нервы слабые.
Кошусь, как он, сняв рубашку, промывает рану. Сам возится с ней, я стараюсь не смотреть на подробности.
– Как вас так? – бормочу я.
– Зацепило в стычке, – он поджимает губы, всем видом показывая, что не настроен болтать.
Возможно, даже меня считает виноватой.
Или ему просто больно, потому голос такой сухой, а лицо – закрытое.
– Вам помочь? – все же спрашиваю я.
Наверное, чувствую некоторую вину. Мне он не нравится, но Яров отбил меня у тех людей. Как относится к Ярову, я пока не решила, но они точно ничего хорошего бы не сделали.
– Попробуй.
Я подхожу, и он вручает мне бинт в стерильной упаковке.
– Я закончил, нужно только прикрыть рану. Мне бинтовать неудобно.
Я вздыхаю, прикрываю рану стерильной салфеткой и начинаю бинтовать. Тут он прав – справиться с поврежденным боком ему было бы трудно. Бинтую вокруг торса, укладываю плотные витки. Он так близко, что я ощущаю дыхание на виске, от которого слегка колышутся волосы. Когда Яров задерживает дыхание, понимаю, что ему больно и бинтую помягче.
– Хватит, – он отстраняется, и я заканчиваю.
Он с трудом поднимает, после обработки рана разболелась сильнее, бережет бок.
Яров роется в шкафу и достает из неказистого предмета мебели – ненового и скрипучего, вполне приличную сорочку. У него тут и запас одежды припрятан.
Поморщившись, надевает.
– Итак, наши дальнейшие планы, – негромко говорит он. – Приготовь ужин.
– Что? – не понимаю я, ожидая чего-то более глобального.
Он привез меня сюда из-за того, что домработницы нет?
– Приготовь ужин, – он оглядывается и смотрит в упор. – Я голоден. Если не хочешь, чтобы я сожрал тебя. Продукты на кухне.
– Я видела, – бормочу я.
– Потом расскажешь все, о чем забыла рассказать до этого. Если не хочешь, чтобы я снова тебя допрашивал, сделай это добровольно.
– Я ничего не утаила…
– Не сомневаюсь.
Вздыхаю и хромаю на кухню. Он не сказал, что готовить, так что я снова распахиваю шкаф и достаю, что проще – банка тушенки и макароны.
Ставлю кастрюлю воды.
Яров появляется за спиной. Надеюсь, после ужина ему не придут дурацкие мысли… Ах да, он ранен. Повезло.
– Мне нужно разобраться, кто меня заказал, – говорит он. – Ты мне в этом поможешь. После отпущу. Справедливо?
Не очень-то.
Я не напрашивалась к нему в гости, меня похитили и привезли сюда силой. Участвовать в расследованиях тоже нет желания, тем более, он угрожал моей семье.
Но это я принесла ему тот напиток в кафе, так что…
– Справедливо, – отвечаю я.
Спасибо, что не разобрался сгоряча со мной, а реально рассмотрел ситуацию со всех сторон.
– Я покажу несколько фото. Скажи, если узнаешь кого-то.
Пока я готовлю, он ищет снимки, и начинает показывать мне. На первом бизнесмены в неформальном кругу. Взгляд скользит по лицам, я никого не узнаю, и качаю головой.
– Взгляни на этот.
Еще один снимок, здесь есть и Яров. Вшестером они сидят за столом в загородном клубе. На заднем плане – зеленая лужайка, кажется, они играли в гольф.
– Не знаю.
– Здесь.
Он листает следующий снимок, на этот раз с деловой встречи.
– Тоже нет.
Я разогреваю на сковородке тушенку. Спагетти как раз сварились. За столом он показывает еще несколько снимков, но я никого не узнаю.
– Кто эти люди?
– Коллеги, знакомые. Все, кто может захотеть меня убить, – Яров красиво накручивает спагетти на вилку, видно, что привык есть в итальянских ресторанах, а не походную еду.
Впрочем, мою нехитрую готовку он ест с таким видом, словно это и есть ресторан. Вот это воспитание. Вадим обязательно бы скривился. Кулинария никогда не входила в число моих талантов.
– У вас так много подозреваемых? – удивляюсь я.
Даже странно, что он любого из своего окружения считает потенциальным врагом номер один. Мне есть не хочется, я ковыряю блюдо вилкой. Светскому разговору даже рада, пусть и с ним. Кажется, нам и ночевать под одной крышей придется.
– У таких, как я, много врагов.
А ты – какой?
Хочется спросить, но не спрашиваю.
Прямой взгляд Ярова меня смущает, смотрю в тарелку.
– Ты никого не узнала. Вернуться в город, пока за мной могут охотиться, я не могу. Значит, завтра поездим по городу, я тебя познакомлю с разными людьми. Может быть, кого-то узнаешь.
Поднимаю глаза.
– Может, не надо? – вырывается у меня.
Ходить среди его знакомых, как под прицелом, и рисковать нарваться на тех мордоворотов из кафе?
– Ты не оставляешь выбора, Карина, – усмехается он. – Ты ведь никого не помнишь.
Как будто я виновата… Это не у меня врагов, как блох на собаке.
– Ешь, – говорит он. – Не стесняйся. Завтра нам понадобятся силы.
Яров доедает первым.
– Сделай мне кофе, – просит он, откидываясь на спинку стула. Под сорочкой проступает тугая повязка.
Не спорю, встаю и ставлю чайник.
Кофе только растворимый. Это напоминает студию, где я пила такой же. Сразу же возникают мысли: как там мои родные, сестра с племянницей?
– Не грусти, – замечает Яров. – Я разберусь и отпущу тебя, вернешься к своей семье.
– Я за сестру волнуюсь, – признаюсь я.
– Она же сказала, что с ней все в порядке. Ты замужем?
Я медлю, оглядываясь через плечо, но киваю.
Не хочется мне признаваться. Стыдно за мужа, который даже не знает, где его жена и какие у нее проблемы… И ему на это наплевать.
– И где он? Твой муж.
– Дома на диване, наверное. Сериал смотрит.
Я смотрю на закипающий чайник. Как известно, если смотреть на чайник, он никогда не закипит, но мне и хочется потянуть время.
С головой погружаюсь в свою неудавшуюся личную жизнь, которая сейчас именно так ярко и выпукло проявляется.
– Думаю, у тебя нет мужа.
Упрямо складываю руки на груди. Не то, чтобы спорю. Просто мне не нравится уверенность в его голосе. Не люблю, когда мне не верят.
– Есть.
– Даже если ты официально замужем. У тебя нет мужа. Иначе почему он тебя не ищет? Почему с тобой я, а не он?
Чайник, вопреки стереотипам, закипает даже быстрее, чем я жду. Я молча делаю кофе. Аккуратно ставлю перед ним на деревянный стол, и молча хромаю в комнату.
Падаю на диван и пытаюсь укрыться пледом.
– Нога болит? – Яров, не тронув кофе, идет за мной.
Он садится передо мной на корточки. Я смущаюсь, когда он ловит мою ступню в ладонь, и слегка сжимает.
– Ай, – я встряхиваю ногой.
Яров поднимает глаза.
– Похоже, что вывих. Я вправлю.
Испуганная прошлыми его медицинскими опытами над собой, собираюсь отказаться, но он умело тянет ступню. От боли я зажмуриваюсь, но тут все проходит.
– Вот видишь.