Яров довольно улыбается.
– Вы что, врач? – я удивленно рассматриваю ногу, потираю ступню, но удивительно, боль правда прошла.
– Разве что невольный, – усмехается он, и встает.
Я задумчиво смотрю ему в спину. Надо же, не побоялся, что снова сбегу – помог. Хотя мы вроде как договорились. Или он полностью уверен в своих силах и том, что снова поймает, если нужно.
Как к нему относиться, кто он я так и не поняла толком. Раньше думала – бандит, теперь не уверена. Слишком интеллигентно выглядит. Но кто он тогда?
Он уходит в кухню, а я поднимаюсь, осторожно наступаю на ногу. Ступня легко выдерживает вес, все в порядке. Хромота прошла.
– Спасибо! – запоздало благодарю я.
– Пустяки, Карина. Постарайся больше не убегать. Лучше расстели нам постель.
Глава 8
– В каком смысле? – я тревожно и вопросительно смотрю на него.
Так лань смотрит на гепарда вдалеке – подойдет, или можно расслабиться?
– Я собираюсь спать. Диван здесь один, посмотри.
Я оборачиваюсь и пялюсь на диван. Он действительно один. А что в других комнатах? До меня запоздало доходит, что дом маленький и состоит из зала, кухни и крошечной прихожей.
– Я буду спать в мансарде.
– Это просто чердак. Там ничего нет.
– Ну и что, мне и охапки соломы хватит вместо кровати!
– Диван раскладывается, – спокойно продолжает Яров. – Большой. Просторный. Чего ты так боишься?
– Спать с вами в одной постели, – прямо говорю я.
– Я тебе ничем не угрожаю, – он показывает ладонью на рану под сорочкой.
Это слегка успокаивает. Яров продолжает пить кофе, мне ничего не остается, как разложить диван. Он действительно просторный.
– Постель в шкафу, – добавляет он.
Вздыхаю, но лезу в шкаф. Несмотря на то, что Яров ранен, тревога не проходит. Только усиливается. Кажется, ему нравится смотреть на мое смущение. Я буду спать одетой, вот что. Обязательно одетой.
В шкафу нахожу несколько простынок, две подушки, сложенный плед – такой же, какой был на диване. Что ж, уже что-то. Расстилаю отглаженную простынь. На ткани остаются сгибы, видно, что гладили очень тщательно. Интересно, кто? На работу Ярова не похоже. Наверное, домработница – слишком много старательности.
Кладу две подушки рядом, хотя это порядком нервирует. Накрываю диван пледами. Ждать нечего, так что сразу же ныряю под один из них одетая и поворачиваюсь спиной к Ярову.
Напряженно слушаю, как он поднимается. Выключает свет, и я зажмуриваюсь от внезапно нахлынувшей темноты. Шелестит ткань, когда он снимает сорочку.
Я ощущаю, как Яров ложится рядом и диван проминается.
Ворочается, пытаясь удобнее устроиться.
Настороженно слушаю тишину, но Яров затихает. Я пригреваюсь под пледом, расслабляюсь и мне удается уснуть, хотя я думала, что не потеряю бдительность до утра!
Когда я открываю глаза, все волшебным образом изменилось. Наверное, ночью стало холодно… Или я не понимаю, почему лежу, положив голову на плечо Ярову, хотя засыпала к нему спиной. Мы укрыты двумя пледами внахлест, под ними тепло, а снаружи и вправду холодновато. Сырой утренний воздух щекочет нос.
Я кошусь ему в лицо, но Яров спит. Черты слегка заострились, но дыхание ровное. Я привстаю, глядя на его бок. Повязка на месте, грудь мерно поднимается.
– Уже не так страшно? – неожиданно шепчет он на ухо, и я отдергиваюсь.
Пока пялилась на рану, он проснулся.
Я отодвигаюсь, а затем вскакиваю с кровати и бегу в кухню. Умывальник там простой, деревенский. Я умываюсь холодной водой, нахожу зубную пасту и чищу зубы. Не очень приятно просыпаться в обнимку с мужчиной, которого я знаю со вчерашнего дня, да еще и угрожал мне. Хотя выспалась я неплохо…
Яров приходит на кухню, из одежды на нем только штаны и широкая повязка на груди. От смущения я смотрю в другую сторону, и ставлю чайник.
Умывшись, он проверяет телефон.
– Одиннадцать, – вздыхает он. – День мы здесь. Вечером поедем в город.
Мы пьем кофе, я изнываю от беспокойства за сестру.
– Можно позвонить сестре?
Он молча пододвигает телефон. Я набираю номер, ерзаю несколько гудков, пока она не снимает трубку:
– Карина, это ты? Как ты, с тобой все в порядке?
– А с тобой? – волнуюсь я.
– Да… Мы у друзей. А ты где, твой муж звонил, искал тебя…
– Не говори с ним, – прошу я. – Во-первых, с Вадимом говорить бесполезно. Во-вторых, я не хочу, чтобы он знал, где я. И где ты, тоже не говорили.
– А где ты? – в голосе появляется любопытство. – Вернее, с кем? С ним, да? С парнем на «ягуаре»?
В голосе появляется жгучее любопытство. Ей до одури интересно, не любовник ли он мне, раз я не хочу ставить мужа в известность.
– Да, – отвечаю я. – Он обещал разобраться и помочь.
– Ну ты рисковая, – восхищенно выдыхает сестра.
У меня нет времени объяснять.
– Свяжемся завтра в то же время, – я возвращаю трубку Ярову.
Он улыбается и жмурится, как кот. Реплики сестры он не слышал, но вполне может о них догадаться по моим ответам. Его забавляет, в каком ключе мы его обсуждали. Я чувствую смущение и неловкость за излишне романтичную сестру.
– Она права, – говорит он. – Природа, опасность, мужчина и женщина наедине…
Я вскакиваю из-за стола, смущенная флиртом.
– Где-то рядом река, – говорю я. – Можно сходить?
– Пожалуйста, – он делает разрешающий жест ладонью, словно все вокруг к моим услугам. – Только прежде, чем убегать, помни. Ты помогаешь мне – я тебе. А если они тебя найдут, то сделок не предложат.
– Да уж помню, – вздыхаю я, перед глазами встала картина, как меня волокут и насильно сажают во внедорожник.
Это полностью лишает побег смысла.
Тем не менее, под предлогом заняться машиной, Яров выходит на крыльцо вслед за мной. Я неторопливо спускаюсь к реке. Утром еще прохладно, на траву выпала роса. Приятно пахнет хвоей. Ближе к реке начинается лиственный лес. Отсюда я уже слышу журчание и спускаюсь под уклон.
Наконец, деревья расступаются, и я вижу реку. Спокойную, не особо широкую. Зато нет следов пикников и мусора – до города далеко, плюс, возможно, это частная территория. В речке, уверена, есть рыба, а в лесу можно поискать грибы.
Я оглядываюсь, глубоко вдыхая свежий воздух. Тиной почти не пахнет, вода не цветет – течение не дает застояться.
Начинает щемить сердце от покоя вокруг. Природа напоминает жизнь в селе с бабушкой. Нахожу неподалеку поваленное дерево и сажусь, поджав ногу. Раньше я любила посидеть летом на природе, поглазеть на речку или поле. Как бы не измотали тревоги, а это всегда помогало. Ветер так умиротворенно шелестит листвой, что невзгоды уходят на второй план. Есть в природе что-то, что заставляет чувствовать вечность.
Я всегда мечтала о семье. Еще бабушка прожужжала этим уши: семья самое важное, найдешь хорошего мужа, родишь деток и проживешь жизнь счастливо, как у Христа за пазухой.
Прости, бабушка.
Деток не родила. Мужа нашла плохого.
В нем не было ничего из тех качеств, что хвалила бабушка. Ни крепкой хватки, ни умения, ни мужской смелости. Не смогла я этого разглядеть.
Или мы со временем устали друг от друга.
Его сломили неудачи, мне тоже досталось. Отдалились друг от друга. Как бы я хотела сейчас с ней увидеться и поговорить на женские темы. Больше никогда этого не будет…
Мама жива, я могу пойти к ней, хотя с ней и не сложилось близких отношений, только не пойду ведь. Мы почти чужие. И я могу навести на нее бандитов. Какими бы между нами ни были отношения, так я поступить не могу. У нее уже новая малышка – новая дочка. Судя по соцсетям, зацелованная и любимая. А не я – ошибка молодости.