По-настоящему близки мы были с бабушкой. Она заменила мне маму. Вспоминать наши посиделки с ней, или совместное выковыривание косточек из вишен на варенье, прогулки в лесу и сбор грибов – приятно, и вместе с тем грустно тем, что больше никогда не повторится. И пусть многое впереди другого. Но этого уже не будет…
Раздается шорох, я оглядываюсь. Яров стоит позади, так же – полуголый. Скорее всего, не хочет марать на природе последний нормальный комплект одежды и ходит, как дикарь.
– Я решил, ты сбежала. Тебя долго не было.
– Нет, просто на речку решила посмотреть. Люблю природу.
– Можно?
Яров присаживается рядом, тоже смотрит на гладь воды.
– Никогда не понимал, что люди в этом находят. Я целиком городской житель.
– А я в детстве в селе жила, – зачем-то говорю я, пощипывая высокую травинку. – Это бабушка меня приучила. После того, как грибы или ягоды соберем, всегда так сидели, отдыхали. Просто молчали и смотрели на речку или лес…
– Скучаешь по бабушке? – неожиданно серьезно спрашивает он.
Печаль утраты трудно скрыть. Но я уже не маленькая и мы почти незнакомы для таких разговоров. Я закрываюсь. Яров понимает, что я не настроена продолжать и поднимается.
– В чаще растет земляника, – на прощание говорит. – Только не заходи далеко. Если что, кричи.
– Кричать – если волк появится?
– Если заблудишься. И если медведя встретишь, тоже кричи.
– И чем ты мне поможешь от медведя? – интересуюсь я, вспомнив слова, что он полностью «городской».
– Пожалуй, ты удивишься, – усмехается он.
Вряд ли я встречу медведя, но и чистым бахвальством слова Ярова не могу назвать. В нем есть странная уверенность в себе. Я бреду в указанном направлении, глядя под ноги, и скоро натыкаюсь на заросли земляники. Почти все ягоды зеленые, но попадаются несколько красных. Я проверяю каждый кустик, собирая спелые ягоды в ладонь. Затем возвращаюсь к дому, мою свою «добычу» и неторопливо ем их, сидя на крыльце. Земляника сладкая и пахнет лесом. Я глазею, как Яров копается под капотом «ягуара». Мускулистая спина блестят на солнце от пота. И что я, спрашивается, на него пялюсь? Он оборачивается, ловит мой взгляд. Лицо серьезное, глаза, как у волка, внимательные и пронзительные. Я смущаюсь и краснею, щеки становятся пунцовыми, как ягода, которую я держу у губ.
– С маслом порядок, – зачем-то сообщает он, захлопывает капот и вытирает руки полотенцем.
Я догадываюсь, что он полез в машину по той же причине, по какой я собирала ягоды – от скуки.
До вечера мы остаемся в доме. Около шести он начинает тщательно одеваться и приводить свой дикарский вид в порядок.
– Мы возвращаемся?
– Да. Зайдем в одно место. В один закрытый клуб. Может быть, кого-то там узнаешь.
Закрытый клуб?
– Мне нечего надеть. Я же не могу пойти в этом.
Он окидывает взглядом мой наряд: грязная футболка, джинсы.
– У меня нет женской одежды.
Ну, хотя бы барышень он сюда не приводил на постоянной основе.
– Заедем куда-нибудь в городе, – бросает он.
Яров гасит свет, перекрывает газ. Я выхожу на крыльцо. Есть возможность сбежать, но глупо это делать, раз уж мы едем в город. Там таких возможностей будет больше. К тому же, я уже не так уверена, что должна сбежать. Мы вроде как договорились. Если Яров решит эту проблему – я ему помогу и потом вернусь домой.
Он выходит на крыльцо вслед за мной сразу же.
Прогревает «ягуар», пока я дышу свежим воздухом. Хорошо, к реке успела сходить.
– Мы сюда еще вернемся?
– Возможно.
Я сажусь в машину, после жизни на природе контраст разительный. Это снова напоминает мне, что мы с Яровым из разных миров и даже страшно представить, насколько. Он садится за руль, и машина плавно поворачивает к дороге. Дом, который стал нам приютом, остается позади в темноте.
Скоро мы въезжаем в пригород. При виде огней на обочине, многоэтажек со светящимися окнами и редких магазинов мне становится радостно. Подумать только, всего сутки за городом, и я уже готова целовать родной асфальт.
Яров останавливается перед небольшим, но пафосным бутиком в центре. Он работает до восьми, у нас не так много времени.
– Идем, выберем тебе что-нибудь.
Место слишком шикарное, но я давлю порыв остаться. В конце концов, иначе он выберет что-то сам и не факт, что это подойдет. Мы заходим в магазин. Зеркал здесь много, в полный рост. Я сразу же ловлю свое отражение и становится неловко: волосы нечесаные, ноль косметики, одежда не просто дешевая и простая. Она мятая и несвежая – я в ней спала, и это видно. И рядом Яров. Несмотря на ранение – бодрый и привлекательный. В костюме с иголочки, словно только что из мужского салона, а не из леса.
Мы напоминаем сцену из «Красотки».
Но девушки, заприметив Ярова, кидаются к нам, даже и не думая прогонять.
– Подберите девушке что-нибудь, – он небрежно светит золотой картой. – На официальный выход, без излишеств.
– Прошу сюда, – меня приглашают в кабинку, пока Яров садится на диван.
Успеваю заметить, что ему подносят чашечку кофе. Меня же даже никто не спрашивает, что я хочу надеть. Консультанты опытным глазом понимают, кто здесь главный и чьи вкусы нужно учитывать. Тот, у кого золотая карта в кармане.
Со мной обращаются безупречно вежливо, но я замечаю завистливые взгляды свысока. На лицах девушек, которые похожи на моделей больше, чем на продавцов, читается плохо скрываемая зависть: почему она, а не я?!
Ну да…
Я знаю, как выгляжу.
Я и раньше не могла потягаться за место его спутницы. После ночи на природе, да еще в своем дешевом шмотье – тем более.
В просторной кабинке зеркало тоже шикарное и абсолютно не льстящее.
Жду, пока девушки приносят разнообразные платья, юбки, даже один комбинезон. Мне бы лучше брюки. Я задумчиво щупаю тонкую ткань. Кто знает, если встретимся с кем-то, от кого придется драпать – то мне бы лучше кроссовки с джинсами.
– У вас есть брюки на выход? – спрашиваю я. – Можно что-то молодежное. Главное, штаны.
– Не знаю, – растерянно отвечает консультант. – Я спрошу.
Понимаю, что спрашивать она будет не у старшей про ассортимент, а Ярова – можно ли подать мне брюки.
Через минуту она возвращается, громко цокая каблуками. Через руку у нее перекинуто несколько пар – здесь и брюки, и джинсы.
– И нарядный верх, пожалуйста, – прошу я, закапываясь в обновки.
От джинсов приходится отказаться сразу. Слишком тесные они и облегающие. Постоянно сползая, они оголяли мне копчик. Такая модель. Брюки слишком плохо садятся. Непонятно, на кого шьют такое: тесные в бедрах, зато попа пузырем.
Как ни странно, лучше всего подходят кожаные брюки.
Надеваю их. Даже приседаю разок, чтобы проверить, как будет. В качестве верха выбираю блузку из черного кружева и шелка.
Я вся в черном, но нарядно выгляжу и при этом меня ничего не сковывает. Еще бы накраситься немного… Может быть, успеем в магазин косметики.
К наряду я покупаю ботинки, проследив, чтобы они были без каблука. И, нагруженные пакетами, мы возвращаемся к машине.
– Мне нужна косметика.
– Посмотри за углом магазин. Весь квартал ими утыкан.
Оставив пакеты в машине, мы направляемся туда. Там действительно обнаруживается косметический магазин с гламурной дивой на вывеске.
Здесь, заметив Ярцева, нас тоже встречают благосклонно.
Я выбираю тушь, неяркую помаду кораллового цвета, набор теней и карандаш. Добавляю пудру, и набор готов. Кошусь на Ярова – косметику выбрала дорогую, другой здесь просто нет, но он и бровью не ведет. Добавляю средство для укладки, сухой шампунь и расческу. Затем, разогнавшись, маникюрный набор, средство для снятия лака и пару пузырьков. Так наглею, что выбираю лак модного оттенка, который давно хотела, но не могла себе позволить. Так много набрала, что мне дарят пробник крема для лица, и миниатюру духов.