3
Знаешь, Зинка, я – против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то в яблочном захолустье
Мама, мамка твоя живет.
У меня есть друзья, любимый.
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом стоит весна.
И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
– Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала.
«Нет, это не заслуга, а удача…»
Нет, это не заслуга, а удача —
Стать девушке солдатом на войне.
Когда б сложилась жизнь моя иначе,
Как в День Победы стыдно было б мне!
С восторгом нас, девчонок, не встречали:
Нас гнал домой охрипший военком.
Так было в сорок первом. А медали
И прочие регалии – потом…
Смотрю назад, в продымленные дали:
Нет, не заслугой в тот зловещий год,
А высшей честью школьницы считали
Возможность умереть за свой народ.
«Не знаю, где я нежности училась…»
Не знаю, где я нежности училась, —
Об этом не расспрашивай меня.
Растут в степи солдатские могилы,
Идет в шинели молодость моя.
В моих глазах – обугленные трубы.
Пожары полыхают на Руси.
И снова
нецелованные губы
Израненный парнишка закусил.
Нет!
Мы с тобой узнали не по сводкам
Большого отступления страду.
Опять в огонь рванулись самоходки,
Я на броню вскочила на ходу.
А вечером
над братскою могилой
С опущенной стояла головой…
Не знаю, где я нежности училась, —
Быть может, на дороге фронтовой…
Ты должна!
Побледнев,
Стиснув зубы до хруста,
От родного окопа
Одна
Ты должна оторваться,
И бруствер
Проскочить под обстрелом
Должна.
Ты должна.
Хоть вернешься едва ли,
Хоть «Не смей!»
Повторяет комбат.
Даже танки
(Они же из стали!)
В трех шагах от окопа
Горят.
Ты должна.
Ведь нельзя притвориться
Пред собой,
Что не слышишь в ночи,
Как почти безнадежно
«Сестрица!»
Кто-то там,
Под обстрелом, кричит…
«Кто-то бредит…»
Кто-то бредит.
Кто-то злобно стонет.
Кто-то очень, очень мало жил.
На мои замерзшие ладони
Голову товарищ положил.
Так спокойны пыльные ресницы.
А вокруг – нерусские края.
Спи, земляк,
Пускай тебе приснится
Город наш и девушка твоя.
Может быть, в землянке,
После боя,
На колени теплые ее
Прилегло усталой головою
Счастье беспокойное мое…
«Кто-то бредит…»
Могла ли я, простая санитарка,
Я, для которой бытом стала смерть,
Понять в бою,
Что никогда так ярко
Уже не будет жизнь моя гореть?
Могла ли знать в бреду окопных буден,
Что с той поры, как отгремит война.
Я никогда уже не буду людям
Необходима так и так нужна?..
«В неразберихе маршей и атак…»
В неразберихе маршей и атак
Была своя закономерность все же:
Вот это – друг,
А это – смертный враг,
И враг в бою
Быть должен уничтожен.
А в четкости спокойных мирных дней,
Ей-богу же, все во сто раз сложней:
У подлости бесшумные шаги,
Друзьями маскируются враги…
«Трубы…»
Трубы.
Пепел еще горячий.
Как изранена Беларусь…
Милый, что ж ты глаза не прячешь? —
С ними встретиться я боюсь.
Спрячь глаза.
А я сердце спрячу.
И про нежность свою забудь.
Трубы.
Пепел еще горячий.
По горячему пеплу путь.
Окопная звезда
И вот она – родного дома дверь.
Придя с войны в свои неполных двадцать,
Я верила железно, что теперь
Мне, фронтовичке, нечего бояться.
Я превзошла солдатский курс наук —
Спать на снегу, окопчик рыть мгновенно,
Ценить всего превыше слово «друг»,
И слову «враг», понятно, знала цену.
Изведала санбатов маету…
Одно не знала – никому не надо
Теперь мое уменье на лету
По звуку различать калибр снаряда,
Ужом на минном поле проползать,
А если нужно – в рост идти под пули.
(В хвосте за хлебом у меня опять —
В который раз! – все карточки стянули…)
Меня соседки ели поедом:
– Раззява, растеряха, неумеха! —
Меня в свой черный список управдом
Занес как неплательщицу со вздохом.
Но главное, что сеяло испуг
Во мне самой и подрывало силы, —
Неясность, кто же враг тебе, кто друг:
На фронте это невозможно было…
И все-таки сейчас, через года,
Я поняла, солдаты, слава Богу, —
Окопная суровая звезда
В то время освещала нам дорогу.
И все-таки она нам помогла
Там, где житейские бушуют войны,
Не вылететь из тряского седла
И натиск будней выдержать достойно.
Уметь спокойно презирать иуд,
Быть выше злости, зависти, наживы,
Любить любовь, благословлять свой труд
И удивляться, что остались живы.
«Смешно, что считают сильной…»
Смешно, что считают сильной,
Просто смешно до слез! —
Дочерь твоя, Россия,
Я не пугаюсь гроз,
Но мелкой грызни мышиной
До паники я боюсь,
Узкую давит спину
Всякий житейский груз.
Яростно Время мечет
Беды со всех сторон.
Обороняться нечем —
Последний храню патрон…