— Дверь закрой и пристегнись, — только и сказал он.
— Ты куда меня везешь? — всхлипывая, спросила Анфиса, но он ничего не ответил.
Павел подъехал к ЗАГСу, кивнул Анфисе, чтобы она вышла из кабины, потом схватив ее за руку, потащил к регистратору. Через час они вышли из ЗАГСа, снова сели в машину, Паша отвез Анфису к ее тетке, где она жила до этого, выгрузил ее чемоданы и вернулся домой. Он долго наводил порядок, стараясь не дать волю своей злости и не разнести все вокруг.
Вечером они долго разговаривали с мамой. Он слушал ее слова и злость клокотала у него в груди. Как эта тварь могла так издеваться над мамой, не кормила ее. Когда мама с трудом выбиралась из своей комнаты в туалет, на что получала крики и обзывательства от Анфиски. Павел сказал, что подал заявление на развод.
— Хорошо, — тихо выдохнула мама. — Зря ты связался тогда с ней. Лучше быть одному, чем с таким человеком, как Анфиска.
— Мам, ну почему ты мне раньше не рассказывала о том, что происходит? — Он с болью смотрел на свою иссохшую маму, прижимая ее к себе.
— Не хотела тебя расстраивать.
Через несколько дней он узнал все последние новости поселка. Кто-то из знакомых сообщил, что мать Нины умерла, от Нины ушел муж и она осталась одна с детьми и отцом:
— Из сил девка выбивается, все на себе тащит. Дети — оторвы, от мужа ни копейки не видит. Хорошая девка, жалко ее, — сокрушалась какая-то соседка.
Павел долго думал, что ему делать, потом вечером собрался и пошел в беседку. Немного погодя он увидел Нину, которая возвращалась с работы. Он вышел к ней, поздоровался, предложил поговорить. Нина пожала плечами, он взял из ее рук пакет и прошел в беседку.
— Нина, я слышал, что от тебя ушел муж. — Она кивнула головой. — Давай будем жить вместе? У нас все еще может быть хорошо.
— Ты же женат, — она невесело усмехнулась. — Как ты себе это представляешь?
— Я подал заявление на развод, через месяц нас разведут.
Он долго пытался ее уговорить бросить все и начать новую жизнь с ним. Он до сих пор любит ее и хочет сделать ее счастливой, но она только отрицательно качала головой:
— Паша, нет, я замужем, у меня двое взрослых детей. Что о нас будут говорить?
— Да какая разница, что будут говорить? Главное, что мы будем вместе и будем счастливы. Неужели тебе нравится такая жизнь, ты не хотела бы быть счастливой? Я могу дать тебе все, что захочешь.
Он снова пытался уговорить ее, прижал к своей груди, слышал, как сильно бьется ее сердце, как она сжимается от его прикосновений, закрывается от него:
— Нет, Паша, не смогу. Извини, мне пора. Прошу, не рви мне душу. Не надо больше меня встречать. Вряд ли у нас что-то получится.
Она поднялась и ушла, а Павел снова сидел и молча наблюдал за ней, пока она не вошла в подъезд. Он поднял голову вверх, как-будто что-то хотел разглядеть в темнеющем небе. Почему так получается, почему женщина, которую он любит и для которой готов на все, не хочет услышать его, не хочет быть с ним и быть счастливой? Ну почему? Может и вправду все бросить и уехать к Сашке? Но маму жалко оставлять, а перевозить ее уже невозможно.
Когда он вернулся домой, мама сидела на своей постели и перебирала какие-то документы. Она протянула ему папку.
— Держи, это документы на дом моих родителей. Когда меня не станет, поезжай туда, нечего здесь тебе делать. Может там свое счастье найдешь.
— Мамочка, ты о чем, ты еще долго проживешь, — у него слова застревали в горле.
— Паша, я прекрасно все понимаю. Не забывай, что я медик и знаю, что осталось мне не так уж и много. Просто прими это. Мне там будет хорошо, встречу своих родителей и мы будем присматривать за тобой, — она улыбнулась такой теплой улыбкой, какой могут улыбаться только мамы.
Через два месяца мамы не стало. Она была единственным родным человеком. Павел находился в каком-то трансе, все хлопоты на себя взяли женщины, с которыми мама когда-то работала в больнице. Он только принимал соболезнования и никак не мог взять себя в руки. В глазах стояла серая пелена слез, сердце болело. Он плохо помнит день погребения, как проходили поминки. Вечером с ним осталась тетя Вера, лучшая мамина подруга, которая уложила Павла спать.
— Паш, поплачь, не держи слезы, — говорила она, поглаживая его по плечу.
Через несколько дней на пороге квартиры появилась Анфиса, которая напустила на себя вид скромницы:
— Паша, прости меня. Я слышала, что Валентина Ивановна умерла. Прими соболезнования.