— Да.
— Я тоже.
— Правда? — Она вскинула глаза, заметила, какое у него усталое лицо.
— Да, естественно. И я тоже беспокоюсь о будущем, — кивнул он.
Она услышала в его голосе вселенскую скорбь. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы не она была причиной его несчастья. Пожалуйста, не позволяй ей усложнять его жизнь!
— Почему?
— Потому что не верю в развод. Я не хочу жениться, чтобы потом развестись.
10
Значит, он все же сомневается в ней.
— Я не настолько современен, чтобы жениться и жить отдельно, как сейчас принято во многих королевских, и не только королевских семьях, — решительно заявил Нараян Бахадур.
— Я тоже не хочу жить отдельно, если мы поженимся.
— Если мы поженимся… — повторил он. — Значит, ты еще не решила.
Гвендолин хотелось запротестовать, но голова была легкой и пустой, без единой мысли, так что она просто смотрела на него и проклинала себя. У нее не осталось сил. И смелости тоже.
Прошло несколько минут.
— Я хочу быть с тобой, — беспомощно выговорила она.
— Только сегодня или всегда?
Если она ответит честно «только сегодня», этой ночи не будет. Если солжет и скажет «всегда», то ночь состоится, но что ждет их обоих в будущем? Проигрышная ситуация, как ни крути.
Принц протянул руку, и она судорожно ухватилась за нее.
— Я… я боюсь супружества. Оно ужасает меня.
— Из-за Освальда?
И снова возврат к игре, к маске, которую Гвендолин ненавидела всей душой.
— Я просто никогда не хотела выходить замуж. — Она не может больше быть Беатрис и собой одновременно. Пришло время говорить только за себя. — Никогда, даже маленькой, не мечтала о том, как выйду замуж, заведу детей. Это было свойственно скорее… — Гвендолин замолчала, сглотнула, попробовала продолжить: — Потом выросла и поняла, что счастливые браки бывают только в сказках. А в жизни стоит выйти замуж, и тут же потеряешь свободу.
— А какой же свободой ты так дорожишь?
Гвендолин была удивлена его спокойствием.
— Когда вступаешь в брак, сразу лишаешься свободы выбора. Ты не должен быть ни с кем, кроме своего супруга, не можешь идти никакой другой дорогой, кроме одной…
— А сколько же сейчас перед тобой разных дорог, дорогая? У меня сложилось впечатление, что у английской аристократки выбор довольно ограничен. Обязанности всегда одерживают верх над желаниями…
О да, Гвендолин выросла с сознанием того, что не может поступать только так, как ей хочется, а обязана делать то, что должна. Возможно, именно против этого она и бунтовала.
— И кроме того, лично я, — продолжил Нараян Бахадур, — не воспринимаю брачные узы как цепи. В молодости вести холостой образ жизни приятно и интересно, но сейчас мне уже за тридцать. И я точно знаю, чего хочу в жизни.
— Но ты хочешь не меня.
— Нет, тебя. Именно тебя!
— Из-за моего имени и связей?
— Изначально, да.
Ее сердце билось как бешеное. Как, как сказать ему, что он ошибается? Что она всего лишь жалкая самозванка?
— А что конкретно тебе нравится во мне?
— Все. Абсолютно все.
— Потому что я — урожденная Пендерлинк?
— Потому что ты умная, смелая, независимая, интересная.
Гвендолин не знала, как на это ответить. Что ей думать… чувствовать?
— Но тебе не пришло бы на ум жениться на мне, не будь я Пендерлинк.
— А ты не приняла бы моего предложения, не будь я принцем.
Она запуталась, окончательно запуталась.
— Знаешь, мне кажется, из нашего брака ничего хорошего не выйдет. Мы оба слишком сильные и самоуверенные.
— А ты считаешь, что лучше заключать брак между сильной и слабой личностью? Полагаешь, что каждый из нас выиграл бы, связав свою судьбу с холодным или бесхребетным партнером?
Гвендолин заглянула ему в глаза. Возможно ли, что он готов принять ее такой, какая она есть, — горячую голову, строптивую, своевольную и все остальное прочее?
Она потянула руку, пытаясь высвободиться, но он не отпускал.
— Ты чего-то боишься. Но это «что-то» не секс. Я абсолютно уверен.
Она опустила глаза вниз, на их переплетенные пальцы. Как бы ни приятно ей было его прикосновение, но оно быстро станет символом тяжелой неразрывной цепи.
— Брак сковывает женщину.
— Нет.
— Ты мужчина, ты не можешь этого знать.
— Да, я мужчина и никогда не позволю себе сковать женщину по рукам и ногам.
— Это происходит само собой — замужество, материнство, дети. Все это меняет женщину. Ее приоритеты становятся иными. Обязательно. Иначе и быть не может.