Катю разбудил телефонный звонок. Она протянула руку и взяла телефон, лежащий на тумбочке, посмотрела на экран. Звонила мама.
— Здравствуй, мама. — охрипшим со сна голосом, проговорила Катя.
— Как ты там дочка? Хорошо устроилась, — излишне бодрым голосом спросила мать.
— Нормально мам. Санаторий хороший. Номер так вообще отличный. Красиво очень. Море уже тёплое. Спала вот после обеда. А как у вас, всё в порядке?
— Ну и слава богу. А что у нас? У нас всё хорошо, дед с внуками на рыбалку ходил. Уху вот сегодня варить будем. Я у тебя там огород полила, завтра пойдём с ребятишками морковку прополем.
— Спасибо мама. — Катя вздохнула.
— Кать, тут Женька приходил. В дом побоялся зайти, видно, стыдно ему. Спросил, где ты, я сказала. Хотел, чтобы дети домой вернулись. Данька-то вышел к нему, а Аринка ни в какую. Сказала, что не хочет его больше видеть. Видать, слышала наш разговор-то.
— Мама, пожалуйста. Не надо о нём пока. Не готова я, — взмолилась Катя.
— Прости меня дочка, дуру старую, опять тебе больно сделала… — мать всхлипнула.
— Ну, что ты мама, ты у меня совсем не дура и нестарая. И больно не ты мне сделала. Не расстраивайся родная, всё хорошо будет. Не плачь…
— Не буду, не буду. — пообещала мать и добавила, — Ты только звони, дочка.
— Хорошо мама. Я вам завтра позвоню. Привет детям и отцу передай скажи им, я скучаю.
— Хорошо, передам. До завтра милая…
— Пока, мам, — Катя положила трубку и закрыла глаза.
Там во сне было так хорошо. Ещё всё впереди. Их с Женькой любовь только зарождалась, раскрывалась, как цветок на солнце. Ещё не было предательства, обиды, непонимания. Не было всепоглощающего чувства пустоты и этой чудовищной боли, разрывающей грудь, мешающей нормально дышать. Слёзы опять побежали из-под закрытых век, одна за другой скатывались на подушку. А в голове один и тот же вопрос, как такое могло произойти с ними, с ней?
Новый телефонный звонок.
— Да, алло, — голос Екатерины дрожит от сдерживаемых рыданий.
— Кать, как ты систер? — голос Арсения, Катя не ожидала услышать, но была рада. Они были очень близки с братом.
— Сенька, — ахнула женщина, — как же я рада тебя слышать.
— Катюнь, мне мама позвонила, сказала, вы разводитесь. Ну как же так, а? Что у вас там произошло систер? Неужели развод — единственный выход? Простить совсем никак, да Кать?
— Сень, так он и не просит прощения. Он просто ушёл к молодой любовнице. Представляешь, она ребёнка от него ждёт. Я не понимаю, за что он со мной так? Что ему не хватало? Неужели так захотелось свежего мяса? — Катя всхлипнула.
— Странно, всё это. Я думал, что крепче вашей любви и быть не может. Может это ошибка?
— Ну какая ошибка, Сень. Он мне сам сказал, что она беременна от него, — простонала Екатерина.
— Понятно. Как ты там сестрёнка? Держишься? Может мне приехать? — голос Арсения был наполнен неподдельной тревогой и нежностью.
— Я не знаю Сень. Я пока никого не хочу видеть. Плохо мне Сень. Всё поверить не могу, что это происходит со мной.
— Я приеду. Ты не падай духом. Ты же у меня боец систер. Жди, я скоро приеду. Всё иди умывайся и хватит плакать. До встречи…
— До встречи, Сень…
Звонок и поддержка Арсения немного взбодрили Катю, и она пошла в ванную. Принимала душ, думая о брате. Сеньку призвали в армию сразу после института. Вернулся он оттуда с невестой. Погостили у родителей полгода, сыграли свадьбу, и Сенька отбыл на родину жены. Оксана была у матери единственной дочкой и очень за мать переживала. Вот с тех самых пор Арсений и жил во Владивостоке. Вначале трудился инженером на заводе, а сейчас открыл свою небольшую автомастерскую и растил дочку. Оксана работала заместителем главного бухгалтера на том же заводе, где раньше трудился Сенька и, само собой, вела бухгалтерию у мужа. Катя уже лет пять не видела брата и очень по нему скучала.
Она вытерлась пушистым полотенцем и подошла к зеркалу, — М-да, видок у меня ещё тот.
Выглядела женщина действительно не лучшим образом. В зеркале отражались искусанные губы, бледное лицо и потухшие измученные глаза.
Катя снова надела сарафан. Положила в сумочку купальник и вышла из номера.
Глава 3
В моих попытках справится с бедой,
Боль превратилась в вечную усталость.
Здесь нет тебя, меня и нас с тобой,
Здесь только мир, в котором я остался…
Автор неизвестен
Евгений сидел за столом, подперев голову, перед ним на столе стояла початая бутылка водки, и открытая банка рыбных консервов. Он протянул руку, взял бутылку и налил себе полную рюмку. Потом зачем-то понюхал содержимое и скривившись, залпом выпил. Поставил рюмку на стол и снова задумчиво уставился на бутылку.