Муцуки качает головой:
— Для хорошего шампанского тебе такая игрушка не нужна.
— Значит, для пузыристости дешевого шампанского?! Ну и дикая же идея для подарка!
Я определенно впечатляюсь.
Первым его подарком мне вообще был плюшевый медведь. Бледно-розовый, с эффектом выстаренности, втиснутый в гигантскую коробку, обвязанную лентами. Мы только познакомились, и на следующий же день последовал этот подарок.
Второй подарок был еще необычнее. Глобус из прозрачной пластмассы. Я в этот глобус влюбилась с первого взгляда. Он стоил дорого, я, когда блокноты покупала, увидела его в магазинчике у метро… а он купил и слова не сказал. Он вообще знает, что мне дарить.
— Тебе нравится?
— Конечно, нравится! — кричу.
И — вспоминаю. Вспоминаю — ужас, ужас! Ведь сегодня же Рождество, а у меня для Муцуки и подарка-то нет! Не подумала, забыла…
— Ну и чего же вы желаете откушать? — смеется он.
— Знаешь, Муцуки, я вообще-то телескоп для тебя заказала, только в магазине говорят — конец месяца и все такое, так что они предупредили: его вовремя могут и не привезти…
Красиво вру, — так гладко, сама себе удивляюсь!
— Ух ты, телескоп! — Из глаз Муцуки буквально сыплются искры. Мой муж — из тех несчастных, что привыкли верить людям на слово.
Интересно, сколько супружеских пар нынче вечером тоже будут ужинать в ресторанах?
Я смотрю — и вижу: огни наших комнат отражаются в чистых, сверкающих оконных стеклах.
Так и живем… все вместе.
Лиловый человечек — и Древо Кона.
Муж-гей — и вечно пьющая жена.
И все мы — только смутные, сплетенные отражения в оконных стеклах.
Синий демон
Секо все еще говорила по телефону — как необычно для нее! Точнее, говорила как раз не она, — она, если бы могла, должно быть, уже давно повесила бы трубку. Секо ненавидит телефоны.
— Тебе бы надо ей позвонить, — повторял Кон, так что поначалу я звонил Секо довольно часто. Когда я говорю «поначалу», то имею в виду то время, когда мы с Секо только-только познакомились и начали встречаться. Естественно, все это было до нашей свадьбы! Кон утверждает, что женщины, все до единой, — тайные агенты на службе у телефонных компаний, однако всякий раз, как я пытался поговорить с Секо по телефону, голос ее звучал раздраженно.
— Может, нам уже пора поговорить об этой истории с телефонами? — спросила она.
— О какой истории с телефонами? — сказал я, разглядывая зажатую в руке десятийеновую монетку.
Тем вечером шел дождь, и я звонил ей из какого-то бара, стилизованного под Дикий Запад.
— Я имею в виду — не стоит считать себя обязанным постоянно мне названивать, — объяснила она. — И вообще, ты ведь тоже не особенно любишь трепаться по телефону, правда, Муцуки?
Я вынужден был признать, что она права.
— Не люблю. А как ты догадалась?
Я взглянул на Кона, сидевшего со своей выпивкой у стойки, спиной ко мне, и поклялся никогда больше не доверять его теоретическим знаниям о женщинах.
— Выпить хочешь?
Стакан едва не сунули мне под нос. Длительный телефонный разговор Секо уже подошел к концу, — а я и не заметил!
— Что это?
— Называется «Серебряная прядка». Джин с кюммелем.
Коктейль был прозрачный, словно саке. Я сделал глоток из вежливости и вернул остальное Секо. Она взяла стакан, смакуя, набрала немного напитка в рот, не торопясь проглотила и удовлетворенно улыбнулась.
— Похоже, у Мидзухо проблемы со свекровью.
— Да?
Мидзухо — лучшая подруга Секо со времен старших классов. Если верить Секо — единственная ее подруга. Веселая, жизнерадостная Мидзухо — столь полная противоположность Секо, что в те несколько раз, когда я видел их вместе, странность их попыток общаться для меня была поистине ошеломляющей.
— Я считаю, большинство свекровей — просто невозможные люди, — заявила Секо. А потом добавила: — А вот в нашем случае — нет, она действительно милая.
От неподдельной искренности ее тона мне стало не по себе.
Наконец-то сын-гей, который клялся умереть счастливым холостяком, нашел себе подходящую женщину! Совершенно естественно, что его мать будет очень-очень милой с особой, согласившейся на отношения без секса и ставшей его женой! Да сама мысль о том, что Секо меня бросит, — ночной кошмар моей матери!
— Медицина — бизнес, построенный на доверии, — с удовольствием напоминала мне мама. — Если ты так и не женишься, это плохо скажется прежде всего на твоей репутации.
Внезапно через всю комнату пролетела диванная подушка. Удар пришелся мне точно по лицу. Я поднял голову: на диване сидела Секо, и губы ее уже были злобно сжаты в тонкую черту.
— Ты не слушаешь!
Швыряться вещами ни с того ни с сего — любимое дело Секо.
— Прости. Мы с тобой говорили о Мидзухо, так?
— Да. А завтра я иду к ней в гости. Я, наверное, довольно поздно вернусь, это как — ничего?
Я сказал — ничего.
— Хочешь, я часиков в девять за тобой заеду?
Секо покачала головой. Посмотрела мне прямо в глаза.
— А может, тебе все-таки лучше к Кону поехать, повидаться?
Таким серьезным тоном она обсуждала со мной только очень важные проблемы.
— Я голову на плаху положу: ему без тебя плохо.
Странная ситуация — жена переживает о любовнике мужа!
— М-да. Нет, Кон не из тех, кто страдает в одиночестве. И все равно — спасибо, что подумала.
— Как скажешь!
Похоже, я убедил Секо. Она улыбнулась и допила коктейль.
Следующим утром ко мне в больницу пришла моя мать. Я только что закончил утренний обход, пил кофе у себя в кабинете.
— Ну и как дела? — спросила она.
Должно быть, я ухитрился ощутить ее присутствие даже мигом раньше, чем услышал ее голос у себя за спиной. Духи ее узнал, что ли?
— Здравствуй, мама, — сказал я. — Право, зачем идти так далеко! Лучше бы просто заехать к нам домой.
Но я уже понял, зачем она пришла, — собралась о чем-то поспорить. И не с нами обоими, что вы, — со мной, с глазу на глаз.
— Как папа?
— С ним все замечательно.
Она аккуратно сняла пальто. Под ним был надет свитер из белоснежной ангорки, он красиво сочетался с ярко-алой помадой на полных губах. Она выглядела лет на десять моложе своего настоящего возраста.
— Как Секо?
— Отлично, — ответил я, придвигая матери стул и наливая ей чашку кофе. Я ждал, когда же она наконец доберется до того, с чем пришла.
— Без тебя в нашем доме стало так пусто, — сказала она печально, и плечи ее выразительно поникли. — А эта зима — такая холодная…
— Правда, холодно, — согласился я. — И обещают волну простудных заболеваний, так что будь осторожна.
— Действительно. У меня горло уже побаливает. Может, у тебя есть какие-нибудь хорошие лекарства?
Что можно было ответить на подобное? Я не удержался от сухого смешка:
— Уверен, папа для тебя что-нибудь найдет!
Мой отец — тоже доктор, опытный, с обширной практикой.
— Так. Ну и о чем ты действительно хотела со мной поговорить?
Я начал первым, хотел ей помочь, иначе она, похоже, вообще никогда не добралась бы до сути дела. Она понизила голос. Ответила нервным полушепотом:
— А как же дети?
— Какие дети?!
Мать вскочила. Смерила меня острым взглядом.
— Что вы решили насчет детей? Ты вообще обсуждал это с Секо?
— Мы меньше месяца назад поженились!
— Боже мой, Муцуки! Да ведь доктор Какие — гинеколог! — шипит мать.
Какие — мой приятель, работает в этой же больнице.
— Да почему вы не сходите на консультацию? Почему не поговорите об искусственном оплодотворении?
Мать произнесла это так небрежно, словно торт на десерт обсуждала. Искусственное оплодотворение. Н-да. Это уже очень серьезно.
— Мамочка. Извини, если разочарую. Мы с Секо ничего подобного не обсуждали.