Порошкин настаивал, что его вины в убийстве нет, это было просто роковое стечение обстоятельств. Ему нужно было, чтобы дело Кургиняна передали кому-либо другому, с кем он смог бы договориться о том, в чем отказала ему Вершинина. Поэтому его устроило бы, если нападение на нее просто уложило принципиальную сотрудницу на больничную койку, желательно на долгое время. За нож схватился Мироненко, нервы которого не выдержали криков потерпевших от Вершининой подельников.
Геннадий Мироненко был ранее судим за нападение с ножом на супружескую пару. Ему нужны были деньги, а родители отказали. Супругам повезло, мимо проезжала машина патрульно-постовой службы. Молодая женщина не пострадала, а вот защищавшему ее мужу пришлось лечиться долго, перенеся несколько операций. Богатые и влиятельные родители много хлопотали за сыночка. На суде Мироненко получил срок ниже меньшего, вышел на свободу условно- досрочно за хорошее поведение, отсидев менее половины. И уже через две недели принял заказ Порошкина.
Екатерина напрасно считала, что ее убийцы уйдут от ответа. Ее коллеги — следователь, криминалисты, оперативники, сделали все, чтобы они получили положенное по закону наказание.
Ей же, в этом мире, понравилось бродить по ближайшим к дому лесам. Теперь, за несколько месяцев хорошо изучив их, она частенько уходила в них одна, собирая нужные травы и все дары, которые щедрая природа могла ей дать. В один из таких дней, уже возвращаясь в дом, она услышала в кустах стоны. Бросилась в ту сторону, откуда они доносились и увидела молодую женщину с большим животом, которая лежала, скорчившись, под кустом. Женщина явно собралась рожать. Екатерина с трудом подняла ее на ноги, упрашивая пройти немного по пути к дому.
Они не дошли совсем немного. На берегу озера, когда Катя уже видела дом и профессора Бернса, сидящего под навесом, стало ясно, что женщина уже не могла идти дальше. Катя уложила ее на траву и принялась звать Ланселота. К счастью, он услышал ее сразу же и прибежал быстро. Потом отослал ее в дом за сумкой с некоторыми лекарскими инструментами и зельями, которую она принесла как можно быстрее вместе с чистыми полотенцами, простыней и бутылкой крепкого алкоголя из запасов Бернса.
Роды они принимали вдвоем. В своей прежней жизни Екатерине пришлось однажды, выезжая на место происшествия, помогать молоденькой медсестре принимать экстренные роды. Тогда все прошло хорошо, ей показалось, что медсестра была напугана гораздо больше чем она, имевшая минимальную медицинскую информацию. Сейчас она держала роженицу за руки, успокаивала ее и заставляла тужиться. Когда Ланселот принял младенца, она вытерла его, перерезала пуповину ножом, обработанным алкоголем, перевязала ее, завернула мальчика в простынку и подала матери.
— Ваш сын, такой красавчик родился. Как вы его назовете?
Женщина хотела что-то сказать, но смогла только слабо улыбнуться и тут же потеряла сознание. Напрасно Ланселот вливал в нее свою силу, поил укрепляющими зельями. Незнакомка была слишком слаба и измучена, через три часа она умерла.
Ланселот и Катя похоронили ее в лесу, рядом с озером. Оплакивать смерть молодой матери было некогда, малыш просил есть и профессор Бернс отправился в город, откуда принес аптечный рожок и козье молоко.
Ребенок оказался крепеньким, у него был хороший аппетит и крепкий сон. Катя назвала его Андреем, ей нравилось это мужское имя, в нем чудилась сила и твердость. К тому же на ее жизненном пути ни разу ей не попадались подлые личности с именем Андрей. Все больше Игори, Ильи да Василии.
На третий день Бернс унес малыша в город, ничего ей не объяснив, а когда принес обратно, на тыльной стороне маленьких ладошек появились рисунки.
— Это знак моего рода. — сказал он Екатерине. — Я носил ребенка в храм. Перед Богом Велесом я назвал этого мальчика своим сыном и он приняли его под покровительство моего рода. Теперь никто не назовет его безродным бастардом.
Глава 4
Маленький Андрей подрастал и становился все красивее. И Екатерина и Ланселот радовались, когда он научился держать головку, затем стал переворачиваться с животика на спинку, ползать, самостоятельно сидеть. Забота о ребенке объединила их, сделала ближе. Кате нравилось смотреть, как профессор Бернс носит мальчика на руках, разговаривает с ним, трясет перед ним раскрашенную в яркие цвета погремушку, купленную им на городском рынке. Незаметно от нее к нему протянулись нити совсем не дружеской симпатии, он показался ей надежным мужчиной, которому можно полностью доверять и которого можно полюбить.