— Но ты уехала. — говорит строго она, словно хочет вернуть меня в реальность. — А сейчас ты замужняя женщина. Я не так тебя воспитывала, Вика!
Какое-то время мы просто молчим. Мама тяжело вздыхает. Мне трудно понять, о чём она думает. Её осуждающий взгляд и тяжелые вздохи попадают в цель, и я чувствую себя виноватой. Очень виноватой. Она дотрагивается до виска и прикрывает глаза. Снова попадает в цель. Я хочу сквозь землю провалиться.
— Я просто одного не пойму, ты всерьез собираешься уйти от мужа к человеку, с которым не виделась десять лет? — она не подходит ко мне, продолжает стоять у окна. — Десять лет, Вика. Что ты вообще о нём знаешь? Может он женат, ты ему в паспорт заглядывала? — я ничего не отвечаю, потому что мне нечего сказать. В паспорт я ему и в самом деле не заглядывала. Поверила на слово, когда он сказал, что не женат. Она обхватывает голову руками и стонет — Опять разрушит твою жизнь и оставить тебя страдать. Всё потеряешь. — причитает она — Что же ты делаешь, Вика!
Я тяжело вздыхаю и закрываю глаза, мне нехорошо. Головокружение усиливается, по спине бежит холодный пот, а руки и ноги словно ватные.
— Как Гончаров здесь оказался? — спрашивает мама и я открываю глаза. Все плывет, перед глазами черные точки пляшут. — Ты о чем думала, когда приехать ему позволила? О чем думала, когда впустила снова в свою жизнь? Ты же сама свою жизнь рушишь, Вика! Я… — мама замолкает, и я знаю почему. Мне нехорошо, голова кружится, перед глазами все плывет, и я проваливаюсь в темноту.
Глава 32
Мне с трудом удается открыть глаза с третьей попытки. Веки будто свинцом налиты, а сон окутывает своими липкими лапами и снова и снова пытается утянуть в темноту.
Смотрю в потолок и делаю глубокий вдох. Пахнет лекарствами и свежим бельем. Голову тут же простреливает болью, когда накрывают воспоминания. Кирилл в больнице, потому что попал в аварию, а я в палате, потому что упала в обморок, из-за эмоций, с которыми не могла справиться, потому что Женя и Алекс подрались. Закрываю глаза и шумно выдыхаю. Боль в груди усиливается, в носу начинает щипать. Снова хочу разрыдаться.
В прошлом Алекс уже дрался из-за меня с мальчиком из моего класса, когда сильно приревновал. Тогда по этому поводу у меня были совсем другие мысли и эмоции.
Поднимаюсь и опускаю ноги на пол, ощущаю неприятный укол боли, когда натыкаюсь взглядом на Женю. Он сидит напротив в кресле, широко расставив ноги, и смотрит на меня в упор.
На нём черный свитер и синие джинсы, рукава закатаны. Обращаю внимание на его руки: костяшки пальцев содраны. Поднимаю свой взгляд к его лицу и разглядываю. Лицо в ссадинах, губа разбита. Часто-часто моргаю, потому что мне не нравится, что я вижу, опять хочу разрыдаться, да что со мной такое?
— Проснулась, наконец-то. Как себя чувствуешь? — спрашивает Женя — Такая впечатлительная ты у меня, оказывается. — он дарит мне полуулыбку и подается вперёд. Упирается локтями в колени. — Ну, там без вариантов было, малыш. Я на таком жестком нервозе уже давно. Не смог сдержаться. Ты мне уже сколько не даешь, а тут смотрю как тебя другой зажимает. — хмыкает Женя. — Удивительно, что мы клинику не разнесли, однако попасть сюда оказалось проблематично, после всего.
Осматриваюсь: в комнате полумрак, горит лишь ночник у кровати на тумбочке, за окном — ночь. Сколько я проспала? Обращаю внимание на два пустой стул у моей кровати, и когда натыкаюсь взглядом на Женю, он мрачнеет. Прищуривается и шумно выдыхает.
— Только не вздумай меня сейчас о нём спросить. — цедит он сквозь зубы — Опасно, Вика. Удивительно, как я раньше ничего не понял. У тебя ж всё на лице написано. — говорит он и опускает голову вниз. Я слышу, как он ругается себе под нос.
— Как себя чувствуешь? — спрашивает он через какое-то время и снова смотрит на меня.
— Не очень хорошо — отвечаю я, голос звучит хрипло. Я долго спала?
— Почти сутки. У тебя упало давление, вот ты и упала в обморок, к тому же мать говорит, что ты ничего не ешь нормально, стресс и все дела. — отвечает Женя — Ты мать свою напугала, да и я испугался очень. Мед сестричка, которая над твоей матерью суетилась и тебе укол сделала, чтобы ты поспала и успокоилась немного. Ещё посоветовала анализы сдать, малыш. Гемоглобин проверить надо и все такое. Но и покушать тебе надо, Вика. Не то опять свалишься в обморок. Только теперь уже в голодный. Потому что драться я больше ни с кем не собираюсь. — усмехается Женя и осматривает меня долгим взглядом. — Ты, конечно, убила меня Вика. За Таровскую мстишь? — спрашивает он и буравит меня тяжелым взглядом.
— О чем ты говоришь?
— О том, что с бывшим своим трахаешься, — выплевывает Женя и сжимает челюсти. Я чувствую себя так, словно меня пнули в живот. Он назвал Алекса бывшим? Как давно он знает или они после драки поговорили? — Собиралась мне когда-нибудь рассказать? Вика, — Женя материться — так понравилось, что развестись решила, а?
— Откуда ты..
— Гончаров твой рассказал спустя две недели после того, как вы пересеклись на выставке. Я сначала решил, что он просто питает к тебе какие-то чувства, потому как стоило мне завести о тебе разговор, как он зеленел. А потом рассказал, что ты оказывается его любовь. — выдыхает Женя и поднимается. Стоит напротив меня какое-то время, а потом отходит к окну. Упирается о подоконник и снова смотрит на меня. — Это конечно сильно испортило наши отношения. Я был рад, когда он появился, но не после того, что он мне рассказал. От ревности себя изводил, но твоя мать меня успокоила, что он тебя сильно обидел, сердце разбил. Я стал наблюдать за тобой и понял, что ты его сторонишься и интереса к нему не проявляешь. Однако бесить от этого он меня не перестал. Мы перестали быть партнерами и превратились в соперников. Как же мне давно хотелось ему прописать. Он такой целеустремленный, умный, дальновидный, а я психованный и раздраженный. Это ведь из-за этого я играть пошел. Хотел нос ему утереть и ведь почти получилось. Уверен, что он подстроил, чтобы отель у меня отобрать.
— Прости, что не рассказала сразу о том, что у нас с Сашей общее прошлое. — говорю я и Женя склоняет голову изучая меня — И прости, что долго тянула с разговором о разводе.
— Не будет развода, Вика. — чеканит Женя — Потрахалась, вспомнила прошлое. Будем считать, что мы оба сглупили. — я округляю глаза не веря своим ушам. Он что серьезно? — Правда, признаюсь тебе, что это больно. Чертовски больно. — он потирает грудь, как будто ощущает физическую боль. Прости, что тебе пришлось пережить в прошлом такое. Больше не повториться. — продолжает Женя рвать моё сердце. Как у него получается так спокойно об этом говорить. — Я с Таровской ошибся, а ты — со своим бывшим. На том и порешим, и к этой теме возвращаться больше не будем. Чтобы не причинять друг другу ещё больше боли. Ты в больничке останешься с матерью. Кирилла на ноги поднимете, а я пока делами займусь и вещи перевезу в дом родителей. Правы были они: ничего хорошего не получилось у нас, когда мы отделились. За свою оплошность отработаешь тем, что попытаешься наладить общением с моей мамой. Я так зол был эти дни и как будто все другими глазами увидел. У отца юбилей и ты бы видела, как Анька старается с моей мамой общий язык найти, помогает ей в подготовке, а ты что делала? Да, мама сложный человек, но на уступки пойдет, ты ведь не стараешься — обвиняет он. И поднимает руку, когда я хочу возразить. — Тебе как будто наплевать на моих родителей, даже не пытаешься стать частью семьи.
— Я хочу развода, Женя — говорю я, когда он замолкает. — Я не хочу оставаться с тобой… не могу
— А что потом? — орет он — Дальше что? Думаешь, нужна ему? Да он как увидел тебя, так чуть не лопнул от желания поиметь снова. Опять же кинет и будешь страдать. Он же из кожи вон лез, чтобы придумать, как тебя трахнуть, а когда отель я ему проиграл — он воспользовался своим шансом.
— О чем ты говоришь? — спрашиваю я и чувствую, как сердце начинает колотиться как сумасшедшее, неприятная дрожь окутывает мое тело, когда Женя подходит и садиться на корточки передо мной.