Тишина в кабинете слишком быстро стала тяготить. Босс по-прежнему сидел за столом и вчитывался в документ. Я стояла возле дивана и складывала на нем листы бумаги в четыре стопочки: утиль, возможный утиль, может пригодится и вроде как важное. Сложно справиться с поставленной задачей, если понятия не имеешь, о чем идет речь. Вот и я растерялась. Что для частного детектива является важным документом, а что — мусор?
В какой-то момент решила посмотреть на часы, чтобы проверить, прошло ли два часа. Прошло… три. То-то организм стал намекать на то, что помимо того, что необходимо посетить уборную, нужно еще и что-нибудь поесть. Где здесь находится столовая (и есть ли она вообще), я, само собой, не знала. Спрашивать же у Фораста не осмелилась. Точнее, побоялась трогать босса. Тут и слово сказать было боязно. Не знаешь, чем закончится разговор. А мне два месяца с бумажками возиться. И терпеть скверных характер мужчины, которому я, сама того не зная, перешла дорогу.
От не очень радужных дум меня отвлек звук отодвигаемого кресла. Противный скрип, хлопок, словно бумага, которую с силой бросили на столешницу. И…
— Чтоб его псы задрали. Сукин сын… — процедил Фораст и снова вышел из кабинета.
Я снова смотрела на закрытую дверь. Прижала тонкую папку, в которую еще не успела сунуть свой нос, к груди и вздохнула. Какие-то они тут все… странные. Хотя, пока что я столкнулась всего с двумя сотрудниками этой конторы. Когда входила в здание, меня даже охрана не остановила, чтобы спросить, что я здесь забыла. Где кабинет будущего начальника узнала, руководствуясь схемой, висевшей на стене неподалеку от лифта. Там, перед номером нужного кабинета, были выведены мелким шрифтом имя и фамилия того, кто этот самый кабинет и занимает. Удобно, ничего не скажешь.
Мотнув головой, снова приступила к своим прямым обязанностям. Мыслями постоянно возвращаясь к странному поведению Вильяма. Он был не просто вспыльчивым. Мужчина больше напоминал пружину, которая постоянно находилась в сжатом состоянии. Когда-нибудь давление на нее будет настолько сильным, что… Ох, и думать об этом не хочется. Наверное все, у кого столь напряженная работа, такие нервные и дерганые. Или это мне просто начальник такой достался… с мерзким характером.
— Вильям! — сначала я услышала голос, а потом имела честь лицезреть в кабинете и его обладательницу.
Ну, а это еще кто? Честное слово, проходной двор, а не кабинет частного детектива.
Я усилено делала вид, что меня мало что волнует. И ворвавшаяся в кабинет девица — тоже. И ее фривольный наряд. И боевой раскрас. Да она точно на свидание пришла. Которое всегда заканчивается в конкретной плоскости. И вот вопрос: а где? Тут все в бумагах. Не прямо же на них? Или боссу и этой красотке хватало выдержки добежать до ближайшей гостиницы? В лучшем случае. Кто знает этих безумно влюбленных. Вдруг гормоны так сильно в голову ударяют, что им лишь бы наедине остаться. А там уже не важно: коридор, лифт, лестница, машина…
Куда-то меня не туда занесло. Да и какое мне, собственно, дело до этого неопрятного мужлана?
— Ты кто такая? — холодно поинтересовалась девушка, подходя ко мне ближе.
Она встала так, чтобы я смогла как следует оценить разницу между шикарной ней и простушкой мной. Эх… давненько я не надевала вечернее платье. Повода все не было. Журналисту проще в джинсах, удобной обуви и просторной рубашке. То, что не стесняет движения, может стать гарантом целостности твоей шкуры. На каблуках и в коротком облегающем платье далеко не убежишь. Стоящая рядом девица точно не собиралась убегать. Я — тоже. Меня еще начальство потом распинать будет за невыполненную работу. Это пострашнее какой-то там болонки.
— Секретарь, — ответила, продолжая изучать бумаги. И как Вильям допустил меня до документов после того, как я непонятно каким образом умудрилась его подставить. Или это… — Козел… — выдохнула, осененная догадкой. Поздно спохватилась. Убила на эту ерунду уже несколько часов! Ну почему умная мысль посетила меня именно сейчас!
— Снова? — ледяных ноток в голоске девушки стало больше. — Не много ли он сменил секретарш за последние полгода?
Таких подробностей я не знала, поэтому отвечать на вопрос-провокацию не стала. Меня волновало другое: насколько суровым будет наказание, за убийство в состоянии аффекта. Или во время крайней степени бешенства? Я была готова убивать голыми руками.