Я кивнула и продолжала смотреть на него с ожиданием — еще не все мне было ясно.
— Почему я полюбил тебя, за что? Даша, ты можешь сказать с точностью до минуты, когда ты полюбила меня? Не можешь. Я не знаю когда и почему это случилось. И дело не только во внешности. Ты не похожа на наших женщин. Они покорны мужчине — слишком зависимы. А ты сразу дала мне отпор и постоянно показывала свой характер. Почему это нравилось мне, хотя было неудобно и непривычно — сам не понимаю. Может, именно это сначала привлекло мое внимание, как и твоя красота?
Потом ты заставила меня почувствовать страх за твою жизнь — страх потери чего-то важного для меня. Может, с этого все началось? А еще меня неудержимо влекло к тебе. Необъяснимо сильно. Твой запах — земляника и солнце, постоянно преследовал меня. Я тянулся понюхать тебя все время — как животное. Это доставляло мне необъяснимое удовольствие. Я не хотел отказываться от него.
Я знал, чего хочу и твое тело, твои губы обещали такое ни с чем не сравнимое наслаждение, что и в ожидании и предвкушении была непривычная, непонятная для меня прелесть. Когда я целовал тебя там, в Птичьей пади, то был на грани, Даша. Вот тогда я проявил истинную силу воли, а не когда отказывался от других. Скажи — ты веришь мне сейчас?
— Да, верю. Но тебе от меня нужно что-то еще. Старик предложил мне пожизненную должность Хранителя. В чем должна заключаться моя работа? Что вам от меня надо?
— Твоя работа будет заключаться в том, чтобы быть моей любимой женой, хозяйкой в моем доме, рожать мне детей. Радовать меня и быть счастливой. Остальное должен сделать для них я. Что-то у них произошло или просто настало это время — меня прочат на роль собирателя земель. Они считают, что пришло время создавать большое сильное государство, объединяя окружающие княжества. И считают, что именно я с этим справлюсь лучше других.
— У нас это тоже было. Это войны, предательство, братоубийство, кровь. И каким боком здесь я?
— Не будет войн и крови. Я никогда не стремился к абсолютной власти, не был честолюбив. Я постараюсь решить все мирно, предложу союзы, буду заинтересовывать, убеждать, не стану спешить. Именно это моя сильная сторона — способность договориться. Наверное, поэтому меня и выбрали для решения данной задачи. Первый шаг уже сделан — союз с Моравией, брат мне поможет.
А ты … только безмерно любимая и любящая женщина — умная, с сильным характером может дать крылья мужчине, дать силу и необходимую поддержку, уверенность в себе, заставит желать добиться в жизни большего. Ты необходима мне, как воздух — они это знали. И дали мне тебя. Тут ты права — это был план. Их план. Они ВИДЕЛИ, что я кинусь за тобой туда и спасу. Их методы… Они вершат судьбы миров, что им страдания одной девочки, если все должно закончиться так, как нужно им. И они точно знали, что ты выживешь.
Я запретил им впредь вмешиваться в наши отношения, поставил условием своего согласия с их планом. Почему пошел на поводу? Я все-таки испытываю благодарность к ним — они дали мне тебя. И они действуют в интересах нашего мира. Может, и твои, и мои страдания того стоили? Что мы сейчас вместе? Мы вместе, Даша? Скажи — ты моя? Ты согласна стать моей княгиней?
Голос не повиновался мне, и я молча протянула ему руку. Он медленно встал, глядя мне в глаза, подошел, взял мою ладонь в свою и потянул меня на себя, обнимая, уткнувшись лицом в мои волосы.
— Ты теперь моя жена…
Я улыбнулась ему в свитер — «как животное» — нюхает. А потом вдруг вспомнила:
— Старх, а как же обязательные свидетели?
Он оторвался от моих волос и обеспокоенно заглянул в глаза.
— Даша, мы повторим свадебный обряд перед всей столицей. Мне сейчас необходимо было это. Еще мне нужно познакомиться с твоими родителями. Я должен отдать им выкуп за тебя.
— Это ваши традиции? Вы покупаете жену? За деньги? У тебя есть наши деньги?
— Да, это традиция. Но мы покупаем не жену, а возможность забрать из рода умницу, красавицу и помощницу. Это компенсация ее семье. Но я отдам не деньги. Мне дали три яблока. Твои родители смогут распорядиться ими по своему усмотрению, вылечив тех, кто им особенно дорог.
Он завораживал меня своими речами — рассудительными, умными, убедительными. Разъяснял все так грамотно, подробно, доходчиво. Да, у него получится уговорить свои жертвы, он заморочит им мозг так, что они сами прибегут проситься в его государство. Это, кажется, называется ораторским искусством — умение убеждать, заставить добровольно принять точку зрения говорящего, принимая его слова на веру. Я приняла.
Глава 11
— Старх, если я сейчас уйду с тобой, то очень разочарую людей, к которым хорошо отношусь. Мне нужно поговорить с ними. Сегодня у меня встреча, — оправдывалась я, когда мы уже вышли из парка и двинулись к дому.
Я обнимала его за пояс, а он меня — за плечи. Было тепло и легко на душе. Ушло то страшное ощущение от понимания того, что не выживу, если он сейчас подтвердит мои догадки.
— Хочешь, я пойду с тобой? Мне все равно больше нечем заняться. И тебе хорошо бы закрыть все вопросы, связанные с твоим пребыванием в этом мире, — заглядывал он в мои глаза.
— Подтянуть хвосты. Так у нас говорят, — улыбалась я.
— Извини, что? — хмыкнул он.
— Такое выражение, означает — решить все вопросы, — весело объяснила я ему.
— Да, образно…
Мы направились в сторону моей работы. Мне приятно будет появиться с ним там. И легче будет все объяснить, особенно Наташе. Поддержка в лице Старха не помешает — меня мучила совесть.
Раскланялась с охраной, держа князя под руку, мы поднялись на второй этаж. Подошли к кабинету руководства и, постучав, получили разрешение войти.
— Даша, ну сколько можно тебя ждать? Я тут, как на иголках, — заговорила Наташа, вставая из-за стола. Подошла к нам, с интересом глядя на Старха.
— Наташа, познакомься, пожалуйста — это Старх. Старх, это Наташа. Она совладелец фирмы, в которой я работаю.
— Старх — это сокращенное от Аристарх? — ожидаемо спросила Наташа и, улыбаясь, протянула князю руку. Ох ты ж! А вот про это я не подумала. Глянула на него, паникуя, не зная, что делать.
Но это был не тот случай, когда князя нужно было спасать. Он слегка поклонился, улыбаясь, и протянул свою руку, обхватив протянутую Наташину снизу под локоть. Получилось так, что ее рука лежала на его ладонью вверх. И он, склонившись, не спеша поцеловал ей внутреннюю сторону запястья. Мы обе замерли. В этом моменте было что-то такое чувственное и интимное, что у меня в животе прошла волна возбуждения и страха.
— Что это было? — выдохнула Наташа.
— Эт-то приветствие такое — уважительное, — прокашлявшись, просипела я, не глядя на Старха и отводя глаза в сторону окна.