Родион обхватил ладонями ее лопатки, приподнимая женщину над постелью, прижимая почти вплотную к себе, наткнулся взглядом на широко распахнутые глаза, полные бессмысленного, безграничного наслаждения… Реальность, качнувшись, осыпалась осколками, выметая сознание в какую-то другую вселенную, где был только этот непередаваемый взгляд невероятных глаз, а еще нечто, совершенно не поддающееся определению. Удовольствие? Вспышка эмоций? Взрыв чувств? Все сразу и одновременно ничего.
Катя лежала, раскинув руки, разметав еще непросохшие после душа волосы по темной наволочке. Грудь, без труда угадывающаяся под тонким покрывалом, все еще нервно вздымалась, хотя дыхание стало ровнее. Долгов с улыбкой смотрел на нее, словно — уже привычно — хотел запомнить ее такой, как сейчас. Смущенной, взволнованной, стыдящейся. Чего она стыдилась? Что позволила себе поддаться ему и своим чувствам? Что занималась любовью с парнем младше нее на несколько лет и звезд на погонах? Это по-прежнему так важно для нее?
Родион придвинулся ближе, обнял, устроив ладони на спине и довольно отметив, что Катя даже не попыталась высвободиться. Повернулась на бок, как вчера утыкаясь лицом ему в грудь, где бешено колотилось сердце.
— И что теперь? — спросила тихо, стараясь голосом не выдать эмоций, в которых еще сама не могла разобраться.
— А что теперь? — переспросил Долгов, наматывая на палец золотистую прядку. — По-моему, все наконец стало ясно, или я ошибаюсь? — он немного отстранился, пытаясь поймать ее взгляд, скрытый за полуопущенными ресницами.
— Родион, — она с неохотой высвободилась из его рук, — давай поговорим об этом потом? В Москву опоздаем.
— То есть так, да? — Долгов тоже сел, пытаясь взглядом найти джинсы. — Сначала “потом”, и еще “потом”… Кать, я не хочу тебе надоедать, но я хочу понять, что происходит между нами? Ты то отталкиваешь, то приближаешь… Просто скажи, чего ты хочешь, и все, — Родион опустил голову, зарываясь пальцами в волосы.
Лаврова, ничего не ответив, подхватила одежду и скрылась в ванной. Вернулась почти сразу, тщательно причесанная, в застегнутой на все пуговицы форме. Долгов же так и сидел неподвижно, погруженный в какие-то мысли. Катя, прислонившись к двери, несколько мгновений смотрела на него, вынудив курсанта отвлечься от раздумий и поднять взгляд. Встретившись с Родионом глазами, женщина сделала несколько шагов вперед и опустилась на кровать, все еще хранившую следы недавнего сумасшествия. Поддаваясь какому-то необъяснимому порыву, склонилась и провела ладонью по щеке, удивляясь волне странной нежности.
— Просто дай мне время, хорошо? — сказала тихо. Долгов кивнул и, перехватив ее руку, прижался к ней губами. Время… Да если надо, он готов ждать вечность, если Катя позволит ему только одно: быть рядом с ней. Просто быть рядом. Разве это так много? А он, в свою очередь, сделает все, чтобы оправдать ее доверие. Чтобы она смогла увидеть в нем не мальчишку, не наивного курсанта, а человека, на которого может рассчитывать. Всегда. В любых обстоятельствах и в любое время.
Железной леди тоже нужен рыцарь.
========== Часть 19 ==========
Тарасова все-таки нашли. Вот только пользы от этого было немного: показания психически нездорового человека можно смело делить на все десять, выглядел поступивший в больницу с приступом подозреваемый совершенно неадекватным. Однако в его бессвязных речах Лаврова видела подтверждение своей версии, да и повторный опрос соседей Тарасова принес неожиданный результат: та самая соседка, к которой воспылал нежными чувствами Саблин, опознала в Горском-младшем гостя, не единожды навещавшего Тарасова незадолго до убийства Соболевой. А еще в тот день, когда неизвестный, оказавшийся Тарасовым, стрелял в Катю на складах. Картинка выстраивалась сама собой: Горский каким-то образом сумел внушить другу отца, что от навязчивой оперши следует избавиться, а сам в это время пробрался в его квартиру и подбросил окровавленный шарф Виктории. Вот только Горский не заметил одну маленькую неувязочку: у Тарасова не имелось машины, не на руках же нес он тело к академии через весь город? А вот у самого Виктора машина как раз имелась. И, поразмыслив хорошенько, курсанты смогли даже вычислить ее местонахождение. А дальше было делом техники: эксперт осмотрел салон и обнаружил тщательно затертые следи крови и волосы, принадлежавшие убитой. Очевидно, пожадничал гражданин Горский уничтожать машину, на которой вез тело, а может, просто не успел.
— Что произошло на самом деле, мы с вами можем только догадываться, — Лаврова привычно расхаживала по аудитории под прицелом внимательных взглядов курсантов, жадно ловивших каждое слово. — Но эксперт обнаружил следы крови и в квартире Тарасова. А как раз на тот день у гражданина Горского нет никакого алиби, зато его автомобиль заметила одна глазастая бабушка из подъезда Тарасова. Интересная картинка, правда? Очевидно, Виктор, втершись в доверие к сестре, пригласил ее в гости к своему “другу”, доведенному до нужной кондиции. Видимо, нашел нужные слова, довел Тарасова до помутнения рассудка и преспокойно дождался, когда тот убьет Соболеву. Потом вывез труп, подбросил записку и нож, вернулся, на всякий случай кое-как убрал все на месте убийства и сделал запись в блоге Тарасова. Ему, как программисту, сделать это не составило труда. И стал ждать, когда на Тарасова выйдут, даже предусмотрительно подбросил ему шарф убитой.
— Ужас какой-то, — пробормотала Варвара. — Соблазнил собственную сестру, чтобы позже убить из-за наследства… А ведь она могла и не знать, кто ее отец…
— Между прочим, — как всегда не смог не продемонстрировать эрудицию Миско, — некоторые знаменитые люди в прежние времена спокойно вступали в отношения с родными сестрами, а у Горского и Виктории всего лишь общий отец… Но мне другое интересно, Екатерина Андреевна. Неужели его не найдут? Улики вроде как налицо, хотя бы в соучастии и подстрекательстве Горского можно обвинить.
— Не забывайте, что скоро Горскому придется вступать в права наследования. И если уж он не поленился придумать такой хитроумный план, сомнительно, что откажется от всего, когда цель так близка. Да и он наверняка думает, что глупые менты поверят в полную виновность Тарасова и не станут копаться в деле как следует. Так что рано или поздно Горский объявится, наверняка.
— Будем надеяться, — вздохнул Миско и взглянул на Лаврову не без восхищения. — А как вы вообще пришли к такой версии?
Долгов бросил на одногруппника неприязненный взгляд и вновь поднял глаза на Лаврову, привычно усевшуюся на край стола. И как в этой женщине уживаются сексуальность и строгость, какая-то девичья невинность и сносящая крышу соблазнительность? Сколько естественности и в то же время вызова было сейчас в этом движении, когда закидывала ногу на ногу, мимоходом поправляла юбку, словно почувствовав его жадный взгляд… Родион нервно крутанул в пальцах ручку, с усилием отводя глаза. Нетерпеливо посмотрел на часы — показалось, что время идет медленно, как никогда. Просто издевательски медленно.
До окончания лекции оставалось десять минут.
Университет был изумительно пуст, ни одного зазевавшегося студента, да и неудивительно: пятница, почти вечер, все разбежались так быстро, как могли. Даже суровые преподаватели уже спешили кто к своим машинам, кто к метро, ежась от неприятно-колючей мороси дождя.
А вот Родион никуда не торопился. Прислонившись к стене, он нетерпеливо вслушивался в непривычную тишину университета, ожидая, когда раздастся знакомый стук каблуков. Время снова тянулось бесконечно.
— А я вас жду, — выпалил Долгов, услышав наконец шаги.