Василич кивнул и крикнул в рацию:
– ДОКЛАД!
На втором этаже ещё слышалась стрельба, но на первом была полная тишина, нарушаемая тихим хрипом.
– Мне больно видеть белый свет…
Командир отделения покосился на светящиеся палки и обнаружил, что это…
– Василич, они нас хуями резиновыми пиздят… – возмущенно произнёс Гена.
– СУКИ!!! ЁБАНЫЕ ТВАРИ! – раздался вопль из центральной комнаты.
– Лишь бы не отъебли, – буркнул Василич и метнулся в центральную комнату.
Пулеметчик подхватил оружие второго номера и метнулся за ним.
В центральной комнате, идя в настоящий «пацанский» отмах и особо не понимая куда бьёт кулаками, сражался связист. Стойко получая резиновыми изделиями по всем частям тела, он отбивался сразу от семерых мертвецов, хором продолжавших хрипеть:
– Мне лучше в полной темноте… Я очень много-много лет мечтаю…
– Витька! Ложись! – заорал командир, вскидывая автомат и переводя на автоматический огонь.
Связист мгновенно рухнул на пол, а Василич открыл огонь, рвя плоть мертвецов спецпатроном. Не ушло и полмагазина, как рядом, упав на колено, открыл огонь пулеметчик.
Опустошив магазин и положив сразу четырех мертвецов, он ловким движением отстегнул магазин и вставил следующий. Его взгляд зацепился за мертвеца, что лез по стене, словно паук и направлялся к заветной цели – жёлтым кружевным трусикам.
– Потолок! – заорал Василич. – Держи объект!
Он вскинул автомат, но в этот момент выскочившая из соседней комнаты тень со светящимся фалоиметатором со всего размаху влепила ему по лицу с такой силой, что отправила его в бессознательный полет на пулеметчика.
– Твою мать! – заорал Гена и попытался навести оружие на противника, но тот навалился сверху, прижал автомат и прохрипел:
– Я очень много-много лет мечтаю только о ТЕБЕ!
Рука с декоративным светильником поднимается над головой и опускается на рожу пулеметчика.
Раз, за разом.
С ритмом и широкой улыбкой мертвец, словно выбивал какой-то ритм.
– Ну? И как прошло? – спросил Георгий, вышагивая по коридору за Васильевым и начальником Центра.
– Неожиданно, – хмыкнул Николай Семенович.
– Потерь нет?
– Это как посмотреть, – вздохнул Васильев. – Троих перевели в штаб. Психотравма у них. Двое в больнице. Одному челюсть сломали, второму скуловую кость поправили. Двадцать пять процентов получается.
– Никто не погиб, – возразил начальник полигона. – По факту невозвратных потерь нет.
Георгий вздохнул.
– Ну, хотя бы никто не погиб. Уже неплохо. Кстати, что по выводам?
– Французские разрывные – дерьмо полное, – выдал Николай Семенович.
– Или мертвецы нашего Гарри слишком хороши для них, – добавил Васильев.
– Чем хоть мертвецов брали?
– Нашим спецбоеприпасом, – ответил начальник Центра. – На одного около десятка уходило. Не знаю, что там за нежить, но обычную нежить у аномалии кладут одним-двумя патронами. К тому же этим мертвецам даже отделение головы от тела не особо мешало.
– Мы еще будем проводить анализ, но пока… непонятно, как он это сделал, – признался Васильев.
– Ладно, – вздохнул Романов. – Попытку обуздать шило в заднице Мрак-Беленького считаю успешной. Думаю, если бы эти мертвецы оказались в городе, то мы не отделались бы «выговором знати». А так, всё вполне безопасно.
– И местами полезно, – хмыкнул начальник Центра.
Делегация прошла по коридору и вышла на плац, где находились построенные подразделения.
Георгий вышел, чтобы произнести торжественную речь по случаю окончания переподготовки действующих отделений боевого крыла, но замер.
Перед ним стояло третье отделение.
Мужики все побитые, с опухшими рожами и синяками по телу. У кого глаз заплыл, у кого губы на два огромных вареника похожи, а у парочки на лбу огромные шишки, словно рог оттуда сейчас вырастет.
Все третье отделение одето в женские платья и ничуть не смущается от того, что солдатские берцы к нему совершенно не подходят.
– Васильев, – сквозь зубы произнёс Георгий и повернулся к следователю. – Это что за херня?
Тот кашлянул, кинул взгляд на лёгкую улыбку начальника Центра и, вжав голову в плечи, изобразил оправдательный тон:
– Так это… Мрак-Беленький.
Глава 9
– И-и-и-их-хи-хи-хи, – тихо и противно в очередной раз засмеялся Гарри.
Боря и Катя, подошедшие сзади, переглянулись.
– Беленький, ты там совсем рехнулся? – спросила Екатерина и огляделась.
Несмотря на большую перемену и время на поход в столовую, Гарри остался в классе и с хихиканьем что-то рассматривал в телефоне.