– Швабру с ручкой специальной возьми, – хмыкнул Сидоров.
– Ну вот. А мне послезавтра сдавать квартиру. Скажи, ты можешь решить эту проблему? Я не говорю тебе мыть самому. Просто сделай так, чтобы сдать квартиру без проблем, а то я чутка заработался.
– Хер ли там решать? Двадцать рублей, пакет черный побольше и пару студенток из общаги все вымоют и приберут.
– Вот этим примерно и занимаются слуги рода, – пожал плечами Гарри.
– Чё по деньгам?
– Хрен знает, – честно признался Гарри. – Я никогда не нанимал. Вроде как, контракт такой есть с испытательным сроком.
Голос замолчал в трубке секунд на двадцать.
– Ну? – не выдержал Гарри.
– Сто рублей в месяц. Первый месяц с авансом в полтинник, – ответил Сидоров.
– Идёт. Записывай: Ямская набережная, двадцать семь. Шестнадцатый этаж. Квартира пятьдесят девятая. Едь сюда, тут подпишем бумажку и оценишь… фронт работ. Да, и найди какой-нибудь костюм. Пиджак и брюки. Пофиг какой. Просто, чтобы официально выглядел.
– Понял. Еду.
В трубке раздались гудки, а Гарри почесал голову и кивнул.
– Целеустремленный парень, – вздохнул он и тут же посмотрел на зазвонивший телефон. – Боря?
Взяв трубку, он открыл было рот, чтобы поздороваться, как его перебил голос Бориса:
– Ты помнишь про свадьбу или уже совсем одичал со своими мертвяками?
– Да как я мог? – возмутился Гарри. – Шестнадцатого июня, в соборе Ярослава Мудрого.
– Прошу, без наших шуточек. Это мой и Катин личный день. Хорошо?
– Без проблем. Я всё помню. Приличный пиджак, приличный вид…
– Слушай… Катя очень просила, чтобы ты подстриг свою лохматую шевелюру.
– Чем ей моя шевелюра не понравилась? Слишком густая? Завидует?
– Пожалуйста, Гарри.
– Ладно. Понял.
– Хорошо. Тогда послезавтра в Ярославском соборе в полдень. Ждём.
В трубке раздались гудки, а Гарри выпучил глаза.
– Как, твою мать, послезавтра?
Он метнулся в зал, безумно оглянулся, а затем додумался посмотреть на телефон.
– Четырнадцатое! Твою мать, четырнадцатое! Подарок… подарка, чтоб тебя, нет!
Молодой некромант метнулся в свою комнату, уставился на костяного голема и буркнул:
– Слишком большой…
Он выскочил из комнаты и метнулся к записям, что готовил к турниру. Первым под руку попался схематичный набросок носорога, правда, вместо острого костяного нароста на морде у него был гипертрофированный мужской половой орган, а надпись внизу гласила:
Таран-мобиль «Сказочный единорог»
– Блин, тоже…
За ним была жаба со знакомыми символами проклятий на животе.
Жаба «Я квакну – вы все обосрётесь!»
– Гадить в церкви – такое себе…
Тут ему под руку попалась старая схема с изображением задницы, из-под которой торчало множество пальцев.
Жук «Пальцежоп»
– Нет, это уже бред, – буркнул он, но тут снова раздался звонок на телефон.
– Да, Борь?
– Гарри, мне без разницы с кем ты придёшь, но всё же хотелось бы, чтобы ты назвал фамилию, чтобы не получилось казуса.
– В смысле, с кем приду? – выпучил глаза Гарри.
– Парами, Гарри. На свадьбу ходят парами. Ты забыл?
Гарри хлопнул выпученными глазами и приоткрыл рот.
– Гарри. Я все понимаю, но заведи хотя бы слугу.
– Так я… Я уже и завёл, – прокашлялся парень. – Почти…
– Короче, делай что хочешь, хоть эскортницу бери, но найди пару. Не подведи.
Гарри закончил вызов, осел на пол и хлопнул глазами.
– Твою мать…
Сидоров открыл дверь в их с матерью комнату и услышал тихий хрип.
– Стёпа…
– Сейчас, мам, – произнёс парень и поставил пакеты на пол небольшой пятнадцатиметровой комнатушки.
Парень разулся и зашёл внутрь. Подойдя к двухъярусной кровати, на первом ярусе которого лежала худая истощенная женщина с пластиковой трубкой, торчащей из трахеи, он поднёс чашку с соломинкой и приподнял женщину.
Та сделала пару глотков и едва слышно просипела:
– Спасибо… как ты?
– Нормально. Пошабашил немного, – кивнул парень и оглядел женщину. – Подгузник менять надо?
Та отрицательно помотала головой и, прислонив руку к трубке и перекрыв выход воздуха, спросила хриплым басовитым голосом:
– Сессию… закрыл?
– Закрыл, мам. Практику зачли. Всё. Я на четвертом курсе, – улыбнулся Сидоров и погладил по лицу мать, которая тоже расплылась в улыбке. – Трояков нет. С сентября будет стипендия. Не ахти, но всяко лучше, чем ничего.