— Но тебе придется когда-нибудь встретиться с ним, — сказала Лора, когда Хелен изложила ей свои соображения — предварительно поправив макияж и пройдя через общий зал с высоко поднятой головой.
Она сделала вид, что не замечает ни приподнятых бровей Дженни, ни злорадной улыбки Энни.
— Может быть, Мэтью специально взялся вести его дела — чтобы вы с его сыном познакомились?
— Больше похоже на то, что он просто не подумал, — нервно сказала Хелен. Сейчас бы ей самое время разразиться слезами, но она чувствовала, что уже выплакалась, и в любом случае Лора больше будет ее уважать, если она будет держать себя в руках. — Дело в том, Лора, — сказала она, — что Мэтью слишком торопит события, а я хочу, чтобы все было достойно, чтобы его родственники познакомились со мной только тогда, когда сочтут нужным. Спешка, по-моему, неуместна…
— Ну, хорошо, хорошо, — неожиданно сказала Лора. — Ты подготовь документ, а звонит пускай Дженни.
— Спасибо, спасибо, спасибо. — Хелен хотелось обнять ее. — Я так вам благодарна!
— И все-таки тебе стоит поделиться с Мэтью своими соображениями. Тем самым ты предотвратишь возможные ссоры в будущем.
— Да, наверное, я так и поступлю. И спасибо еще раз. И простите, что доставляю вам столько хлопот.
— Нам нужно поговорить, — сказала Хелен Мэтью, когда они в тот вечер оба возились на кухне.
Они почти не разговаривали. «Передай, пожалуйста, сковородку»; «У тебя хлебный нож?» — вот и все слова, какими они обменялись, после того как вернулись домой. Хелен целый вечер готовилась к решительному штурму.
— Мэтью, — начала она.
Мэтью, все еще дуясь, сделал вид, будто не слышит, и продолжал чистить овощи. Хелен положила тряпку, которую держала в руках.
— Ничего у нас не выйдет.
Он не оглянулся, но она видела, что он застыл с ножом в руках и стал ждать, что будет дальше. Она набрала в грудь побольше воздуху. Ну, вперед!
— Нам надо расстаться. Он по-прежнему ничего не отвечал — просто стоял на одном месте, как приклеенный.
— Ты слышал, что я сказала? Я хочу, чтобы мы с тобой расстались. Мне плохо, тебе плохо, твоим детям плохо. Мне жаль, что все так вышло, но…
Он медленно-медленно повернулся к ней. Вид у него был измученный.
— Что? Из-за одной небольшой ссоры ты хочешь взять и все разорвать?!
— Та ссора ни при чем, — сказала она. — Я просто больше не выдерживаю всеобщего осуждения. У меня чувство, что я разрушила чужой дом.
— Ну ладно, извини, что я попросил тебя уйти в воскресенье, когда приедут девочки. Я вовсе не хочу тебя выгонять, я просто тревожился за Сюзанну…
— Я уже сказала, та ссора ни при чем. Дело не только в наших разногласиях. Все вышло совсем не так, как я себе представляла. Мне плохо.
— Нам обоим приходится идти на жертвы, мы это всегда знали. Ведь не думала же ты, что у нас все сразу будет идеально. Мы оба должны приспособиться.
Хелен так и подмывало возразить: «Но я не хочу приспосабливаться, я просто хочу, чтобы ты взял и исчез из моей жизни». Вместо этого она сказала:
— Я хочу вернуть свою прежнюю жизнь.
— Какую жизнь? — сказал Мэтью, не агрессивно, но с глубоким любопытством. — Мы были вместе больше четырех лет, я — твоя жизнь.
— Ну, хорошо, тогда я хочу новой жизни. Ту, в которой не участвуют бывшие жены, дети, сослуживцы, которые отпускают шуточки за моей спиной…
— А, так вот где собака зарыта, — протянул он, совершенно не понимая, в чем дело на самом деле. — Ты стыдишься меня, потому что я намного старше тебя, и тебе кажется, будто люди насмехаются над этим…
— Не в том дело, но, раз уж ты сам заговорил… да, именно так и происходит… — Увидев, как изменилось выражение его лица, Хелен поспешно сказала: — Прости. Прости. Забудь! Как я уже говорила, проблема вовсе не в этом.
— Тогда в чем проблема? Тебе не нравится тот факт, что у меня есть бывшая жена — которая, должен заметить, держится исключительно достойно и мужественно и с которой тебе нет абсолютно никакой необходимости иметь дело — или дети, которых ты видишь раз в неделю по три часа и которых, как я уже сказал вчера вечером, ты не обязана видеть, если не хочешь. Во всяком случае, какое-то время.
— Мэтью, нет смысла ссориться заново. Между нами все кончено. Конец истории.
— Ты меня не любишь?
— Да, наверное… Не люблю. Мне очень жаль.
— Но ты говорила, что любишь. Сколько раз ты умоляла меня бросить Софи и переехать к тебе! Неужели ты действительно думаешь, что я бы сделал это, не будь абсолютно уверен, что так хочешь ты?