— Я такой идиот, — говорит без тени улыбки. — Просто редкий.
Теперь он ухмыляется. Берет в ладони моё лицо, смотрит изучающе, в тусклом свете фонаря, его взгляд даже пугает.
— Что происходит, Глеб?
— Что происходит? А ничего нового, — понижает тон, и предчувствую, что не хочу слышать ответ, но уже поздно — я вижу в светлых глазах боль: — Я люблю тебя Лика. Люблю, чёрт возьми, ты же знаешь.
Он прижимает меня к своей груди, крепко обхватывает за плечи, различаю его тихий шепот:
— Люблю…
Астахов понимает, что не отвечу, но всё же из рук не выпускает. Мне кажется сейчас, что он сам принял какое-то решение.
— Поехали домой, — говорит, когда ослабляет объятия, и я киваю.
Открываю водительскую дверь, Глеб обходит мою «ауди» и останавливается у пассажирской двери, а потом бросает взгляд куда-то за мою спину, по позвоночнику тут же пробегает холод — настолько ненавистный у Глеба взгляд.
Возможно, я не узнала бы, что произошло, если бы чуть раньше села в машину, но теперь резко оборачиваюсь, и сердце, пропуская пару ударов, принимается колотиться как сумасшедшее.
Совсем недалеко, у огромного джипа, стоит Демид, я так не ожидаю его увидеть, что просто замираю. Бронский смотрит на меня тяжелым взглядом, от которого всё внутри резко обрывается, он медленно переводит его на Глеба и снова возвращает мне. Ярость бывшего мужа чувствую даже отсюда, он явно не рад меня видеть. А тем более нас.
Вечерняя прохлада не спасает, щёки горят — от сегодняшней встречи в его студии я до сих пор не отошла.
А ещё так и не сказала Астахову, куда ездила утром.
Теперь Демид взгляд не сводит, и тут же вспоминаю все его угрозы. Тело немеет, ладони холодеют, ветер забрасывает на лицо волосы, но я даже руку не могу поднять, чтобы их убрать.
Резко прерываю этот контакт и сажусь в машину, а вот Глеб не спешит. Он немного задерживается снаружи, но всё же занимает место рядом со мной.
Быстро завожу машину и срываюсь с места.
Я не знаю, что это было, но определенно ничего хорошего взгляды Демида не значат.
Сердце бьётся где-то в висках, я слышу только его глухие удары и всю дорогу думаю о том, что это было очередное предупреждение.
Даже предположить не могу, что за этим последует. И надеюсь ошибиться в уверенности, что произойдёт что-то обязательно.
Только сейчас понимаю, что Глеб хоть и много сегодня говорил, но ни словом не обмолвился о текущих делах. Напоминали ли ему о себе те парни с дороги?
В себя прихожу только возле подъезда. Я останавливаюсь чуть резче, чем рекомендуется, и выдыхая, перевожу взгляд на Глеба:
— Нам нужно поговорить.
— Нужно, — кивает Астахов в ответ.
Мы молчим, тишина угнетает, я знаю ответ, но всё же произношу вслух:
— Ты ведь заметил его.
Глеб взгляд не отводит, кивает.
— И что это меняет?
Качаю головой, и правда, что?
У Глеба есть причины относиться к Демиду без симпатии, и здесь замешана не только ревность, он видел, что со мной творилось во время нашего разрыва, и не устаёт повторять, что больше не позволит Демиду меня обижать. Снова чувствую укол совести: хочу рассказать Глебу про угрозы Бронского, но почему-то этого не делаю.
Что-то останавливает меня и от размышлений вслух насчёт Ирины и роли бывшего во всем этом.
Неужели Демиду удалось поселить во мне сомнения?
Он просто сказал держаться подальше от Глеба, только как это расценивать, я пока не знаю.
— Он угрожал тебе? — спрашиваю прямо, потому что, как выяснилось, Демид способен и на большее. Если Бронский действительно хочет испортить мне жизнь, то он непременно и личную не оставит без внимания. Ему уже Астахов не дает покоя, и он вряд ли успокоится — сцена на набережной лишь подтверждает мои опасения.
Так удивительно, по моим меркам мы не виделись с бывшим целую вечность, а сейчас дня не проходит без его участия.
— Глеб, — говорю, замечая его ухмылку. — Те парни на дороге… Ты точно всё про них рассказал?
— Считаешь, это дружки твоего бывшего?
Вглядываюсь в лицо Астахова, но в темноте распознать эмоции не получается, вряд ли Глеб выгораживает Демида, наверняка зная, что к избиению причастен именно он, тем не менее возникает мысль, что Астахов, если и осведомлен о причастности Бронского, то хочет разобраться с ним наедине. Способен ли он на это? Вспоминаю его взгляд там, на набережной, и по спине пробегает холод.
— Если это он…
— Лика, я же говорил, понятия не имею, кто эти идиоты. Есть предположения, но на связь парни не выходили. Если в этом замешан твой бывший, тем хуже для него, — голос Глеб понижает, он даже не пытается скрыть раздражение. — Давно пора кое-кого поставить на место. И поверь, я найду как.