Снимаю ее на последних спазмах — больше не выдерживаю. Прикрывая глаза, тяжело и хрипло выдыхаю собравшийся в легких воздух. Сперма заливает живот, и я придерживаю девчонку за бедра, чтобы не уселась сверху промежностью. Не то чтобы я верю в вероятность такого залета. Просто не хочу, чтобы елозила по мне.
После минутной отдышки поднимаю веки и натыкаюсь на горящие глаза Юли. Не собираюсь париться по поводу блядской романтической чуши, на которой помешаны все мурки, но взгляд ее в тот момент мне не особо нравится.
Глава 12
Ты не обесценивай все эти чувства.
Боль проживать — это тоже искусство.
© Рита Дакота «Новые линии»
Юля
Осень в этом году красивая. Тихая и спокойная. Только моя жизнь несётся по ухабам: то вверх подбрасывает, то ниже уровня земли роняет.
Папа всеми силами упирается, но я все же отправляю вместе с ним в Израиль Тоню и остаюсь в доме Сауля совсем одна. Хвала небесам, пару недель назад началась учеба. Это просто спасение! Есть веская причина, чтобы выбираться из дома. Хоть Чарли за мной так и приставлен, уже веселее.
— Ну как ты, Хороля?
Встречаемся с Савельевой взглядами в зеркале.
— А как выгляжу? — кокетничаю, наводя губы бордово-фиолетовой помадой.
— Выглядишь хорошо.
— А чувствую себя еще лучше!
Ритка мое приподнятое настроение с энтузиазмом подхватывает. Виснет на мне, коротышка. Лезет пальцами в волосы на затылке.
— Да? Правда? Ты такая молодец.
— Да, — протягиваю, обнимая ее в ответ. — Я — молодец!
В уборную входят девушки, и мы смещаемся к боковой стене, давая им пространство у зеркал.
— О тебе Вадик спрашивал, м… — с тихим равнодушием замечает подруга.
— И что ему опять нужно, м? — поддерживаю тон.
— Хотел знать, будешь ли ты на моем дне рождения, м…
— И зачем ему эта информация, м?
Встречаясь взглядами, смеемся.
— Только Вадика мне сейчас не хватает, — выказываю свое истинное отношение к вопросу. — Задолбал! В универе прохода не дает. Вчера полвечера на телефон наяривал. Сказала ему прямым текстом, чтобы отваливал по-хорошему. Нет же! Откуда такая смелость?
— Наверное, любит.
— Я тебя умоляю, — фыркаю.
— Ну, то, что он продолжает за тобой таскаться, зная, чья ты жена, других вариантов не оставляет.
Жена…
Я сама об этом постоянно забываю. Не о Сауле, конечно. О нем забудешь! Просто формат наших отношений для меня неопределенный.
— В общем, если ты будешь на празднике, Вадик просит устроить все, чтобы вы с ним остались наедине.
Эта новость не вызывает никакого интереса. Хочу ехидно выпалить что-то типа «Ой, не дай Бог!». Но чуть задержавшись с реакцией, прикидываю, как использовать Вадика.
— Посмотрим. По настроению. Если Сауль меня отпустит.
— Было бы классно, если бы отпустил… — протягивает Ритка, заискивающе заглядывая мне в глаза, будто это решение от меня зависит.
Не зависит.
Больше ничего от меня не зависит.
— Ладно. Мне пора, мышь.
Опускаясь на заднее сиденье, читаю на лице Чарли отчетливое недовольство.
— Привет!
Более раздражающих друг друга людей, чем я и Макар Мурманский, во всем городе не сыщешь. Он продолжает молчать, а я — над ним издеваться.
— Спрашиваешь, почему я так долго? — откидываюсь на спинку и направляю взгляд в окно. — Пришлось остаться, чтобы получить дополнительное задание по политологии. Что говоришь? Какая тема доклада? Роль политики в современном обществе. Интересно, считаешь? Ну, есть, где развернуться, да. Спрашиваешь, не голодна ли я? Зверски хочу есть! Ты тоже считаешь, что в кафе нам можно? Нет-нет, даже не пытайся меня соблазнить. Прекрати. Остановись! Саулю это не понравится, — смеюсь, встречаясь с водителем взглядом. — Ой, Чарли… От твоей болтовни у меня аж уши закладывает! Спрашиваешь, идет ли тебе новый галстук? Ну, неплохо, признаю. Но я бы выбрала поинтереснее, если бы ты отвез меня в ТЦ. Со снеговиками тебе бы подошел. Или вот — с жирафами. Знаешь, это такие животные с длинными шеями, до них долго доходит, — притворно вздыхаю. — Нет, я не в курсе, что у тебя от меня голова болит. Если бы ты сказал… А так… Ой, смотри, смотри, Чарли, какая птичка села нам на капот, — восклицаю слишком эмоционально. Смеюсь, замечая, как дергаются мускулы на его лице. — Не трогайся! Пусть посидит. Ну и что, что зеленый! Тебя не умиляют птички, говоришь? Ну, да… Ты мужик суровый. Сколько я зарезал, сколько перерезал, сколько душ я загубил… — напеваю, искажая до грубого хрипа голос.