Пора переходить к торговле.
— Слушай, давай договоримся, — начинает Дин, пытаясь улыбнуться ей поощряющей улыбкой (может быть, пытаться обаять ее уже поздно, но попробовать стоит). Он указывает на Каса. — Я — вместо его. Он не… Ему нельзя умирать, понимаешь, потому что у него нет души, и он просто пуф! — исчезнет, а он этого не заслужил. Он не заслужил улететь по частицам в космос, чтоб его больше не видели! Это просто неправильно, он заслужил жизнь, даже если у него нет души, так что давай просто договоримся…
Чинди прерывает Дина:
— О чем ты говоришь? — Она больше не хмурится, теперь на ее лице и в голосе появилось даже некоторое недоумение.
— Я говорю о том, что это просто неправильно, что он не попадет в Рай, когда он столько сделал, — просто потому, что у него нет души…
— Почему ты утверждаешь, что у него нет души? — спрашивает Чинди.
Дин умолкает.
Чинди указывает на Каса.
— Ты говоришь об этом человеке? У него есть душа. Как и у всех людей здесь.
Дин только недоуменно моргает.
— Ч-чего? — спрашивает он наконец, запинаясь. — У него есть… что?
— Душа, — говорит она. — Я ее чувствую. Прямо здесь. Внутри.
Дин недоверчиво смотрит на нее, и она добавляет немного обиженно:
— Это мое призвание, Дин. Я чувствую души. Души всех в этом здании! — Она протягивает руки к бедному коматозному Касу, закрывает глаза и расправляет пальцы, словно греет руки у огня. — Души… для меня горячие. Они абсолютно очевидны, скажем так. — Открыв глаза, Чинди указывает на Каса. — И у него определенно есть душа. Он ею прямо горит.
Она опускает руки и наконец, похоже, замечает недоумение на лице Дина. Она смотрит на него странно — так, словно не понимает, чему он удивляется.
— Ну что ж, — произносит она. — Я тебе покажу.
Чинди поворачивается обратно к Касу и на этот раз кладет руку на его торс под ребрами. Потом она слегка наклоняется вперед — Кас лежит на боку, и она немного приседает, чтобы поместить руку под определенным углом.
И потом проскальзывает рукой прямо Касу в грудь.
Это уже не призрачное движение — не то же самое, что проходить сквозь закрытые двери. Похоже, что она по-настоящему погрузила в него руку, надавливая почти с силой… и внутри видно сияние. Тонкие лучи яркого серебристого света пробиваются вокруг ее руки.
Дин видел такое и раньше. В тот раз, когда Кас сунул руку прямо внутрь того бедного мальчишки, чтобы исследовать его… его душу.
Мальчишка тогда взвыл от боли. Кастиэль, находясь в глубокой коме, даже не дергается. Хотя его верхнее крыло трепещет.
— Видишь, полноценная душа, — говорит Чинди, держа руку в груди Каса.
Дин только смотрит на это ошарашенно. У Кастиэля… есть… душа?
— И славная, — продолжает Чинди, сосредоточившись на ощущениях. — Приятная на ощупь. Сильная. Много любви… Хотя… странно… Хм… — Она ощупывает что-то внутри. Верхнее крыло Каса, раскрытое у него за спиной, дрожит все сильнее и вскоре начинает беспомощно отчаянно трепыхаться, хотя остальное тело Каса остается неподвижным.
Потом и ноги Каса слегка дергаются. Студент, почти задремавший на стуле в углу, вскакивает на ноги. Он подходит ближе и вглядывается в монитор сердечного ритма.
— Не делай ему больно! — умоляет Дин, испугавшись. — Ему больно? Не делай ему больно, пожалуйста…
— Это странно… — повторяет Чинди. Ее рука погружена в грудь Каса чуть ли не по локоть. На Дина она не обращает вообще никакого внимания. — О… это очень странно… Эта душа, она… она что, в младенчестве? На ощупь ей всего несколько месяцев. Но нет, стоп, я ошиблась, она вполне взрослая. Как необычно… почти как если бы… Святые небеса, она что, была посажена самим Богом? У нее такая текстура… О, о, она не вполне скреплена с телом, как необычно! Это что… погодите, это что, и правда ангел?
— Ну, вообще-то у него крылья, если ты не заметила, — комментирует Дин.
Чинди наконец смотрит на Дина снисходительным взглядом.
— Крылья могут быть у кого угодно, — говорит она сухо. — В мире куча крылатых гибридов: нефилимы, сфинксы, гарпии — их десятки. Это не делает существо ангелом. Важно только то, имеется у него душа или… — ее глаза теряют фокус, когда она снова сосредотачивается на Касе, — …или сущность… — заканчивает она, все еще щупая что-то в груди Каса — настолько глубоко, что кажется, достает через грудную клетку до самого его горла.
Теперь оба крыла Каса отчаянно бьются. Студент выглядывает в холл и кого-то зовет, прибегает медсестра. Дин снова умоляет:
— Пожалуйста, не делай ему больно… — Он делает шаг ближе, намереваясь оторвать Чинди от Каса. Но потом вспоминает, что подобная процедура может быть опасна, и останавливается, боясь как-то навредить Касу резким движением.
Чинди произносит медленно:
— Это что там… и ангельская сущность тоже? — Она умолкает и, к облегчению Дина, наконец вынимает руку из груди Каса совсем. Потом отступает на шаг, глядя на мертвенно-бледное лицо Каса.
— Что, во имя всего святого… — начинает она медленно. — Так это все-таки ангел? Не нефилим… но я определенно почувствовала сущность и душу, и это не воз… — Она останавливается на полуслове, снова глядя на крылья Каса, и ее глаза округляются.
— О, — шепчет она про себя. — Так они повреждены… вот почему я не узнала в них ангельские крылья… Но возможно ли это? Я не видела их уже… Я не видела их уже так давно…
— Не видела что? — спрашивает Дин, совсем сбитый с толку.
Чинди игнорирует его. Она протягивает руку и касается верхнего крыла Каса (как раз поверх двух крылышек, понимает Дин: большего, из которого у него перо, и меньшего). Крепко удерживая оба крылышка одной рукой, Чинди приказывает звучным командным тоном:
— Очнись! Выйди! Покажись мне!
***
Следует вспышка света и вой ветра, и что-то совершенно гигантское и сияющее вырывается из груди Кастиэля. Сначала кажется, что это фонтан серебристого света, и он совершенно ослепительный. «Светлый ангел», — думает Дин; он невольно приседает и даже прикрывает голову, почему-то уверенный, что жгуче-яркий свет просто спалит его призрачное тело. Но свет не причиняет Дину никакого вреда, вместо этого он начинает вихрем закручиваться под потолком. Он остывает и расширяется, распространяясь все дальше, пока не заполняет облаком мерцающего серебристого тумана весь холл отделения реанимации. Туман быстро уплотняется. Он темнеет.
Он начинает принимать форму.
«Кас», — думает Дин с замиранием сердца. Он до сих пор не знает, правду ли сказала Чинди насчет души, но он уверен, что это Кас, сам Кас, как-то вызванный жнецом из своей бесчувственной оболочки.
Дин ожидает, что Кас примет знакомую форму тела Джимми. Хотя, может быть, в его прежнем обличье — в здоровом виде, с растрепанными темными волосами. Может быть, даже в его старом костюме — в Большом плаще и галстуке наизнанку.
Но это что-то совсем иное.
Из света образуется что-то громадное — и устрашающее. Оно принимает форму прямо из ничего, превращаясь в огромное существо размером с динозавра, в темного зверя на четырех лапах с гигантской зубастой головой, длинной шеей, обрамленной пышной гривой иссиня-черных перьев, и изогнутым туловищем (отделение реанимации довольно просторное, но зверю приходится согнуться, чтобы поместиться в коридоре). Сзади виден уходящий из виду длинный хвост; по бокам формируются гигантские черные крылья, выгибаясь обширными полотнами, как блестящие темные паруса.
Это совсем не Кас. Это дракон.
Дракон в перьях.
И выглядит он опасно. Его огромная зубастая пасть снабжена впечатляющим набором блестящих клыков; у дракона сапфирово-голубые глаза размером с обеденные тарелки с вертикальными черными зрачками, как у кошки. И на каждой из оперенных передних лап — длинные серебристые когти, изогнутые, как ятаганы.
Существо замечает Дина, который стоит, пригнувшись, глядя на него с открытым ртом и пытаясь решить, пора ли бежать. Оно замечает Дина и замечает Чинди.
Его большие глаза перескакивают с Дина на Чинди и обратно. Вертикальные зрачки в миг расширяются, превращая голубые глаза в устрашающие черные, словно у льва, который только что увидел добычу. Покрытые перьями уши прижимаются назад к шее, воздух сотрясает громоподобный рык, и дракон выбрасывает вперед гигантскую переднюю лапу так быстро, что Дин едва успевает заметить. Он хватает Дина поперек туловища огромными серебристыми когтями. Дин ахает, пытаясь вырваться, но это бесполезно: мощные пальцы сомкнулись вокруг него мертвой хваткой, и дракон мигом подтягивает его к себе. Согнувшись на больших лапах, дракон подворачивает под себя оба крыла и сжимает их вокруг Дина, удерживая его возле своей груди под подбородком.