Дракон медленно качает головой.
Чинди улыбается.
— Оглянись вокруг, — говорит она мягко. — Ты в астральной форме. Мы за Завесой. Ты оставил свою оболочку, видишь? — Она указывает на слабое человеческое тело Каса, по-прежнему неподвижное на кровати. Кас смотрит на него, широко раскрыв свои драконьи глаза.
Чинди объясняет Кастиэлю-дракону:
— Я вызвала твою душу из смертной оболочки, чтобы посмотреть на тебя — главным образом, потому что я не могла понять, в чем дело. У тебя есть — ты есть — душа. И душа, когда ее вызывают из тела за Завесой, автоматически принимает свой самый привычный облик. В твоем случае душа приняла форму твоего истинного ангельского обличья. То есть это, — она указывает на его драконий облик, — то обличье, в котором ты вырос. А значит ты на самом деле ангел. Но при этом ты наделен душой. Ты громовержец. — Улыбнувшись, она добавляет: — Должна признаться, я не узнаю ни твой ангельский облик, ни человеческую оболочку. Я живу среди навахо и их предков уже очень давно и редко оставляю своих подопечных; и я уже очень давно не была в Раю. Могу я узнать твое имя?
Кас, похоже, лишился голоса от неожиданности. После короткой паузы Дин отвечает за него:
— Его зовут Кастиэль.
Чинди смотрит на него в удивлении.
— Боже ты мой, — произносит она, обращаясь к Касу-дракону. — Ты — Кастиэль? Тот самый Кастиэль?
Кас-дракон немного застенчиво кивает.
— Я, конечно, слышала о тебе… — бормочет она. — Многое слышала. И плохое, и хорошее. Но — прости меня, я никогда не слышала о том, что ты громовержец.
Кас издает булькающий рык. (Видимо, снова драконья речь? Какой-то драконий диалект ангельского языка?) Звучит это как несколько тревожный вопрос.
Чинди уверенно качает головой.
— Нет, определенно от Бога. У нее характерная ясная искра в центре. Ничего темного в ней нет.
Кас обдумывает это, медленно моргая и слегка наклонив вбок свою большую голову. Потом он пускается в какое-то, судя по всему, развернутое заявление. Оно все продолжается и продолжается — целый пассаж булькающего гортанного бурчания.
Чинди ждет, пока он закончит, потом отвечает:
— Ну, Бог решил наделить тебя душой по какой-то причине. Скорее всего, это значит, что твои заслуги сильно перевесили все твои проступки, которые ты только что описал. И случилось это весьма недавно — я имею в виду посев твоей души. На ощупь я бы дала ей семь или восемь месяцев от роду.
Дин смотрит вверх на Каса (как ни странно, он уже почти привык к мысли, что это огромное удивительное создание — на самом деле Кастиэль), и Кас смотрит на Дина, наклонив голову.
Семь или восемь месяцев назад…
Это как раз тогда, когда пути Кастиэля и Чака пересеклись.
Тогда они встретились, насколько известно Дину, первый и единственный раз. И Чак даже не поговорил с Касом.
Но с другой стороны, Чак тогда сам был при смерти (или почти при смерти)… Может быть, у него хватило сил сделать для Каса только одну вещь…
Или, вернее, две вещи.
Но в этом нет никакого смысла. Зачем Чаку награждать Каса раком и душой?
Это ерунда какая-то. И очевидно, что Кас так же сбит с толку, потому что он смотрит на Дина с самым недоуменным видом, какой Дин только может себе представить у дракона. Оба его крыла полураскрыты, голова наклонена, одно ухо повернуто вперед и одно назад, и Дин чувствует, как его большие оперенные пальцы на лапах то и дело сжимают и ослабляют хватку, как будто он не знает, что и думать.
— Хотя это странно, — говорит Чинди Касу. — Я сначала не была уверена в твоем возрасте, потому что твоя душа успела порядком расцвести. Например, новорожденная душа обычно не в состоянии поддерживать астральное тело такого размера. — Она указывает на огромный облик Каса. — Рискну предположить, что у тебя были… насыщенные восемь месяцев, да?
Кас не издает ни звука. Он перестает сжимать и разжимать пальцы, и его крылья уплотняются вокруг Дина. Он опускает морду к голове Дина, и его огромные голубые глаза на мгновение закрываются. Дин чувствует на своей шее дуновение дымчатого дыхания, как будто Кас вдыхает его запах.
Чинди посмеивается на это.
— О, это напоминает мне… Можешь выпустить своего друга.
В ответ на это Кас только крепче обхватывает Дина лапами, и в его горле начинает формироваться низкий ропот. На этот раз он не похож на язык, он похож на обычный рык: взглянув вверх, Дин видит, что Кас даже оскалил зубы.
Но Чинди смеется и смотрит на них, уперев руки в пояс.
— Родственные души, — ворчит она про себя, качая головой. — Всегда одно и то же — сплошная мелодрама! Серьезно, можешь выпустить своего друга. Я не за ним пришла. Я пришла к тебе.
У Дина падает сердце.
Кас медленно тычется носом ему в затылок. Потом медленно разжимает когтистые пальцы и выпускает Дина.
Дин незамедлительно шагает вперед, преграждая дорогу Чинди. Он понимает, что пытаться заслонить гигантского дракона от жнеца — это безнадежная затея… но он обязан попытаться.
— Ты не можешь его забрать! — заявляет Дин. — Я тебе не дам.
Она поднимает глаза к потолку и снова ворчит:
— Родственные души… Мелодрама! — Потом качает головой, посмеиваясь, и говорит Дину: — Я пришла не забирать его.
Дин недоуменно моргает.
— Но… ты же только что сказала, что пришла к нему.
— Меня послали разыскать его, да. Но не забрать его.
— Но тогда… зачем? — спрашивает Дин, совершенно сбитый с толку.
Чинди смотрит на глиняный кувшинчик, который все это время держала в руках. Подняв глаза на Дина, она отвечает:
— Мой коллега по имени Хавасу попросил меня найти здесь раненного ангела. Мы с Хавасу работаем на одной территории, и я стараюсь поддерживать дружеские отношения. В том числе… в общем, порой он просит меня об услуге, и я помогаю. Это все немного неофициально, на самом деле: обычно мы, жнецы, не вмешиваемся таким образом в дела живущих, но… — Она снова смотрит на свой кувшинчик. Потом пожимает плечами. — Дипломатические союзы между ангелами и духами стихий случаются не так уж часто, и было принято решение, что подобные существующие союзы… скажем так, полезны, и их стоит поддерживать. И с Хавасу у нас есть такое соглашение. Мое начальство давно уже дало мне свободу принимать решения в том, что касается просьб Хавасу. Как бы там ни было, сегодня Хавасу услышал от воронов о том, что где-то рядом находится ангел, которому нужно содействие.
Дин моргает.
— От воронов? — Они видели в каньоне несколько воронов.
Чинди усмехается ему.
— Вороны — это небесные посланники, ты не знал? Они перемещаются между земным и небесным мирами. «Вестники слова божьего», как их часто называют. В общем, они якобы услышали какую-то молитву о том, что ангелу нужна помощь, и один из воронов был уверен, что ангел истекал кровью, — судя по всему, он сам это видел. Но потом другие вороны донесли, что ангел улетел, несмотря на то, что был ранен… — («Вертолет», — думает Дин.) — Так что начались споры о том, все ли с ангелом в порядке и где он в итоге очутился. — Она вздыхает и добавляет, качая головой: — Может, они и вестники слова божьего, но поспорить любят еще как. Они обсуждали это весь день. Позднее Хавасу уловил аромат ангельского пера в своем бассейне — ангельского пера, окропленного кровью и слезами. Это, конечно, понятный для него язык — язык воды; ведь и кровь, и слезы — это вода. Он понял, что это, должно быть, послание от ангела и ангел пытается сообщить ему, где находится.
Кровь, стекающая в водосток. Слеза, упавшая на перо. И потом Дин сполоснул перо под краном.
Кастиэль непонимающе моргает, глядя на Чинди. Потом его большие голубые глаза перемещаются на Дина. Дин видит, как Кас изучает его, сузив глаза. Рука Дина машинально поднимается к карману на рубахе.
Пера, конечно, там нет: оно теперь в его куртке снаружи, в снегу, в реальном мире, и, очевидно, никакая его призрачная версия не попала с Дином за Завесу. Но Кас видит жест руки Дина, и его большие глаза расширяются.