Дин усмехается, качая головой, и они снова отправляются вперед. Они дошли до нерасчищенного участка тротуара, где снег гораздо глубже, и Дин выходит вперед, чтобы протоптать тропу, пока Кас занят звонком. Кас держится сзади, идя по следу Дина и слушая в трубку, что ему говорят.
«Я совсем забыл про его работу», — думает Дин. Пока он прокладывает тропу в снегу, он немного наклоняет голову вбок, пытаясь незаметно подслушать, о чем у Каса разговор. Но со стороны Каса там в основном тишина.
Теперь даже невероятно вспоминать о том, что Кас пытался работать на полную ставку прямо во время химиотерапии…
А теперь, с наступлением нового календарного года, им ведь придется снова решать проблему со страховкой. Что Кас имел в виду, когда сказал сейчас «до конца года»? Стоп: это получается, его покрытие нетрудоспособности заканчивается на следующей неделе?
Дин стискивает зубы. Он знает, что со всем этим придется разбираться. На следующей неделе все начнется сначала: новый раунд страховых документов, документов о нетрудоспособности, доплат и ежегодной франшизы… Что бывает, когда заканчивается покрытие нетрудоспособности? Сможет ли Сэм как-то продлить его еще на год? Участвует ли Колорадо в этой новой продленной программе государственной помощи? А Канзас? Положено ли Касу хоть какое-то медицинское обслуживание?
Но, что гораздо важнее, им предстоит следующий цикл лечения. Рак же так просто никуда не денется, правда? Касу придется сделать новые снимки (которые должны были быть сделаны вчера, но по понятным причинам отложились), потом сходить на прием к доктору Клайну, и потом они получат… новость, какой бы она ни была.
Дин с головой уходит в эти тревожные мысли и не сразу замечает, что Кас больше не идет за ним. Обернувшись, Дин обнаруживает, что Кас остановился в нескольких шагах позади. Он стоит неподвижно под падающим снегом с прижатым к уху телефоном и даже заткнул пальцем в варежке другое ухо и закрыл глаза, как будто изо всех сил сосредоточился на том, что ему говорят. Дин спешит к нему, вдруг уверенный, что это вовсе не начальник с заправки.
— Это точно? — говорит Кас, когда Дин подходит ближе. — Вы уверены? — Поравнявшись с ним, Дин кладет руку ему на плечо услужливым жестом поддержки — хотя по поводу чего, он не знает. Кас открывает глаза и смотрит прямо на Дина удивленным, даже непонимающим взглядом своих голубых глаз.
Его следующие фразы слишком туманные и ни о чем не говорят.
— Хорошо. Обязательно. Обязательно, — говорит он. — Я позвоню вам, когда вернусь. — Он несколько оцепенело добавляет «спасибо» и завершает звонок. И смотрит тупо на свой телефон с выражением потрясения на лице.
— Это не с работы звонили? — спрашивает Дин тихо.
— Это Эрон звонил, — отвечает Кас.
Эрон.
— Доктор Клайн, — добавляет Кас медленно. — Мой онколог.
— Я знаю, кто такой Эрон, — напоминает ему Дин.
— Он отменил мой визит на следующей неделе.
— Что? Почему? — не понимает Дин. — А, потому что… потому что обследование отложилось, из-за кровотечения? Он перенес визит?
— Нет, отменил его, — говорит Кас. — Он позвонил, чтобы отменить визит… потому что… оказывается, доктор Флагерти уже послал ему мои снимки. Оказывается, снимки, которые делают для проверки на кровотечение в брюшной полости — такие же, какие делают для проверки на опухоли. Ты знал? — Кас кратко смотрит на Дина, потом снова на свой телефон, как будто сможет почерпнуть какой-нибудь полезный совет из его черного экрана. — Они и верхний отдел туловища проверили, на предмет нет ли кровотечения в легких, и такие же снимки мне бы сделали для проверки на метастазы в легких… Это оказались такие же снимки, какие мне уже собирались делать, только их сделали на день раньше — представляешь? — Он рассеянно смотрит на занесенный снегом тротуар перед собой. — И даже анализы крови мне сделали те, что требовались. Они уже были назначены, и в лаборатории подумали, что их надо сделать сразу, и… сделали.
В воздухе повисло напряжение. Кажется, что весь мир замер, и даже деревья и кусты наклоняются ближе, чтобы послушать; даже горы затаили дыхание.
— И? — говорит наконец Дин. Его едва хватает на то, чтобы произнести одно это слово.
— И доктор Клайн говорит, что признаков рака нет.
Снежинки легко кружатся со всех сторон.
— Погоди, что? — переспрашивает Дин.
Кас поднимает на него глаза. Он выглядит совершенно растерянным, и несколько секунд они только смотрят друг на друга во взаимном недоумении. Кас говорит очень медленно, как будто пытается заставить себя поверить:
— Он сказал, что дальнейшее лечение обсуждать не нужно, потому что дальнейшее лечение не требуется. Мои легкие чистые. И лимфоузлы выглядят нормально. Все выглядит хорошо. И маркеры в крови в норме.
Легкий порыв зимнего ветра проносится над их головами, сбивая с заснеженных ветвей вихрь ледяных снежинок, искрящихся на свету. Дин не может оторвать взгляд от Каса. Ледяные кристаллы легко кружатся вокруг лица Каса, как брильянтовый ливень, как аура, как какой-то небесный ореол, и Кас говорит:
— Дин, химиотерапия помогла. Он сказал, у меня ремиссия.
***
В заснеженном городке среди высокогорных лесов, зимой, разыгрывается миниатюрная сценка: двое людей обнимаются на пустой улице в снегопад. Они там совсем одни — две маленьких фигурки на фоне молчаливого пейзажа. В остальном улица заброшена. Весь городок притих; дневной свет кажется бледным и тусклым, оттого что пробивается сквозь облака падающего снега. Снег падает здесь так же, как падал веками, тысячелетиями: он спускается вниз клубами тяжелых снежинок, ложится шалью на отдаленные холмы, покрывает деревья. Он устилает крыши домиков и машин, пока не начинает казаться, что людей здесь вообще никогда не было. Здесь всегда был только снег, только деревья, только их толстые зимние белые шубы, только горы, молчаливо стоящие на туманном горизонте. Среди этого безвременья две фигурки кажутся бесконечно маленькими, когда стоят так, обхватив друг друга руками, среди падающего снега. Какие бы звуки они ни издавали (смех? или это всхлипы? а может быть, и то, и другое?), они не разносятся далеко — весь звук поглощается тихой пеленой падающих снежинок. Какой смысл в этих объятиях? Зачем они? Какая разница, продлится ли одна человеческая жизнь чуть меньше или чуть дольше, когда в любом случае это всего лишь мгновение ока? Деревья тянут свои безмолвные ветви к небу как всегда, горы недвижные стоят на страже как всегда, а человеческая жизнь — лишь искра пламени, вспыхнувшая на миг. Здесь — и уже нет.
Но две фигурки все равно смеются и радуются, все равно обнимаются, все равно целуются. Еще год вместе, или два, или десять отчего-то кажутся им значительнее, чем весь лес, значительнее, чем даже горы. Получить даже немного времени — для них подарок больше, глубже, обширнее, чем весь мир.
========== Глава 52. Ты только держись ==========
Дин долгое время не может оторваться от Каса. Ему совершенно не стыдно, когда он обнаруживает, что плачет. Как и Кас.
— Я же говорил, ты еще полетишь, Ти-берд! — восклицает Дин, вытирая слезы из уголков глаз. — Я же говорил!
— Ну, вообще-то летать я по-прежнему не могу, — возражает Кас. — Если только фигурально выражаясь…
— Пока сойдет и фигурально, — отвечает Дин, смеясь. — Все по порядку, приятель. — Он отряхивает снег с головы и плеч Каса. — Пошли, а то ты уже в снеговика превратился. Давай позвоним Сэму и Саре. Черт, как я люблю этот город!
Горсть снега, которую он стряхнул с плеч Каса, такая легкая и пушистая, что Дин не может удержаться и залепляет остатками Касу в нос, и потом не может перестать смеяться, видя удивленное выражение на лице Каса.
— Добро пожаловать в мир живых, Ти-берд. Холод. Жара. Еда. Сон. Секс. Все это. Все это, постоянно. На годы. Еще на годы и годы! — Дин протягивает руку в варежке, планируя снова отряхнуть плечи Каса, но Кас вдруг с абсолютно невозмутимым видом поднимает руку и как бы мимоходом швыряет горсть снега прямо Дину в лицо.