Сэм тоже оживился: положил бургер на тарелку на журнальном столе и с интересом смотрит на Каса.
— Эрин? — спрашивает Сэм. — Это твой друг?
Кас колеблется. По его лицу пробегает тревога, как будто он только что понял, что проговорился.
— Да, — отвечает он осторожно. Он нервно меняет позу, спускает ноги на пол и садится прямее, больше не выглядя расслабленным. Потом берет из миски рядом с собой немного попкорна — всего пару зернышек, — и начинает вертеть их в руках, не кладя в рот.
— Эрин — это уж не друг ли, подаривший тебе шапку? — спрашивает Сэм безобидным тоном.
— Да… — отвечает Кас. Он явно насторожен и пристально изучает попкорн, однако Сэм не отступает. На лице Сэма тщательно нейтральное выражение, но Дин уверен, что он прячет улыбку.
— Это не тот ли самый «друг»… — говорит Сэм с ударением, изображая воздушные кавычки на слове «друг», — который для тебя готовит?
Кас теперь явно не знает, куда деваться.
— Вроде того, — бормочет он. После чего роняет несъеденный попкорн в миску, отставляет ее в сторону, достает откуда-то из складок мешковатой одежды телефон и притворяется, будто проверяет время. Затем он сбрасывает одеяло и встает. — На самом деле, мне пора, — объявляет он, затягивая бежевый шарф потуже, как будто готовится выйти в метель. — Уже позднее, чем я полагал, а мне далеко ехать. Мне нужно вернуться сегодня.
Дин недоуменно моргает, и Сэм смотрит на Каса, приподняв бровь. До этого Кас не упоминал, что сегодня ему нужно уезжать.
Но Сэм продолжает как ни в чем не бывало:
— Вернуться куда? Не в Денвер ли, случаем? — спрашивает он все так же невинно. — Опять уезжаешь за покупками на пару недель?
— И Эрин, небось, тебя ждет? — добавляет Дин, заставляя себя присоединиться к шараде.
Кас заканчивает завязывать шарф и со вздохом поворачивается к Дину.
— Да, Дин. Да, Эрин меня ждет. Что тут такого?
— И надолго ты в этот раз? — интересуется Сэм.
— Это ведь уже восьмой или девятый визит, да? — спрашивает Дин. — Что, все серьезно?
При этом у Каса на лице появляется странное выражение, и он некоторое время смотрит на Дина, о чем-то размышляя. Дину думается, что, может быть, Кас не понял смысл фразы «все серьезно». Это (уже не впервые) наводит Дина на мысль о том, был ли у Каса опыт настоящих отношений. Хоть какой-то?
Дин ждет, что Кас сейчас скажет что-нибудь вроде «да нет, мы только познакомились», и уже приготовил ответ о том, как Касу стоит пожить в свое удовольствие и позволить себе немного развлечься. Но Кас говорит, медленно, задумчиво кивая:
— Я не думал об этом в таком ракурсе. Но да, полагаю, все серьезно.
Внезапно у Дина начинает ныть в животе.
— Ты нас-то познакомишь с этой Эрин? — спрашивает Сэм. — Должны же мы ее одобрить!
Или что-то в этом духе. Дин больше не слышит подробностей. Потому что у него в ушах до сих пор звучит фраза «полагаю, все серьезно».
«Эрин меня ждет… Полагаю, все серьезно».
Дин заставляет себя изобразить заинтересованность тем, что сказал Сэм. Чего ему на самом деле хочется, так это уйти куда-нибудь в тихий уголок, где можно присесть и какое-то время подумать об имени «Эрин». Или, может быть, прилечь на кровать на часок-другой, чтобы свыкнуться с фактом, что у Кастиэля есть «Эрин». Но Дин знает, что надо поддержать Сэма в дружеском поддразнивании, поэтому говорит:
— Да, твою девушку мы определенно должны проверить. Она должна пройти испытание, — добавляет он, пытаясь обратить все в шутку. — Уж как минимум серебром и святой водой!
— Нужно убедиться, что она не демон, до того, как ты переедешь к ней насовсем, — вторит ему Сэм.
Эти комментарии, кажется, сбивают Каса с толку. Он вдруг выглядит смущенным. Сначала он ничего не говорит — только переводит взгляд с Сэма на Дина и обратно. Потом бормочет: «Мне надо идти», засовывает телефон в карман и поворачивается к дивану за сумкой. Он спотыкается об одеяло на полу; едва не упав, хватает сумку и торопится к двери, где стоит его обувь. За этой дверью находится библиотека, а за ней — лестница наружу, и, когда Кас говорит «увидимся позже», переобуваясь из тапочек в ботинки, внезапно становится ясно, что он действительно сейчас сбежит. И также ясно, что спугнули его Сэм и Дин своим дружелюбным поддразниванием.
Сэм, очевидно, тоже понял это, потому что немедленно оставляет шутки и вместо этого говорит:
— Эй, Кас, серьезно, хорошо тебе провести время! — он поворачивается, пытаясь поймать взгляд Каса до того, как тот скроется за дверью.
— Иди завоюй ее, тигр, — добавляет Дин, хотя «тигр» выходит у него немного механически. — И помни про безопасность.
Кас надел ботинки и теперь выпрямляется, медля перед дверью и глядя на Дина с отчетливым выражением нерешительности.
— «Помни про безопасность» означает «пользуйся презервативом», — уточняет Сэм. — Серьезно, приятель. Каждый раз. Не рискуй понапрасну.
В этот момент Дин вспоминает знаменитый комментарий, который Кас отпустил несколько лет назад, — о том, как он «предохранялся» с этой женщиной-жнецом, попытавшейся его убить, — предохранялся при помощи ангельского клинка. Эта цитата уже вошла в золотой фонд Кастиэля, и Сэм с Дином до сих пор вспоминают ее со смехом, но теперь Дин вдруг понимает, что Кас, возможно, до сих пор не осознает важности этих вещей. Так что, не уступая брату, Дин восклицает: «Погоди-погоди!» — лезет в бумажник и находит там презерватив (у него во внутреннем отделении почти всегда имеется запас на чрезвычайный случай). Презерватив немного потрепанный, но еще не просроченный и в целой обертке.
— Вот, — говорит Дин. — Отдаю самое ценное. И не говори, что я ничего для тебя не сделал. — Он бросает презерватив Касу, как летающую тарелку.
Каса это явно застигает врасплох, но он умудряется поймать презерватив и рассматривает его, держа на ладони, с видом полного непонимания, как будто никогда раньше ничего подобного не видел. А может, и правда не видел? Теперь он выглядит настолько растерянным, что Дин начинает беспокоиться. Похоже, Кас таки не пользовался презервативами. Если у него мало ангельского могущества, может ли он быть подвержен венерическим заболеваниям? Стоп, да знает ли он вообще о венерических заболеваниях? И… черт, а как насчет старой-доброй беременности? Конечно, базовых вещей Кас не может не знать, но… у них с этой девушкой хоть состоялся разговор? Или, может, она на противозачаточных?
Или… просто безрассудная?
Что за девушка эта Эрин?
В голове у Дина начинают разыгрываться различные сценарии, один другого хуже. Уж не пытается ли эта девушка забеременеть намеренно, чтобы Кас ее содержал? Это Дину, что ли, придется с ним поговорить?
Или Дин все неправильно понял? Может, Кас так смущен просто потому, что еще не спал с этой Эрин? А если нет… то почему, черт возьми, нет? Кас уже пару месяцев неделями пропадает в Денвере! Уж не водит ли его за нос эта Эрин?
Может, она его обманывает? Или она какая-то извращенка? А может, очень религиозная — из тех девушек, которым нужно время? Или…
Или… это какая-то игра с ее стороны?
Дин стоит и злится на воображаемую Эрин все сильнее, когда Кас наконец поднимает на него глаза. Теперь в его взгляде читается грусть. И… почти теплота. Теплота и беспокойство. Но отчего-то кажется, будто он беспокоится о Дине, а вовсе не о себе.
Что-то в выражении лица Каса заставляет Дина оставить подначки, и неожиданно он становится совершенно серьезен.
— Береги себя, — говорит он Касу так искренне и прочувствованно, будто им грозит новый конец света и это еще одно прощание.
Повисает пауза. И Сэм, и Кас теперь смотрят на Дина.
— Спасибо, — тихо произносит Кас, пряча презерватив в карман спортивных штанов.
Это точно такое же «спасибо», какое Кас сказал, когда Дин произнес речь «ты наш брат» перед решающим поединком с Амарой. Такое же «спасибо», как во Флагстаффе. Будто он не вполне знает, что сказать. Или сказать нужно так много, что он не может выговорить ничего, кроме одного этого слова.
Больше Кас ничего не говорит. Он просто поворачивается и уходит.
***
— Может, он с ней еще не спит? — предполагает Сэм, когда Кас ушел. — Хотя, видит бог, они провели вместе достаточно времени… — Он усаживается обратно на диван и в задумчивости смотрит на Дина. Следует неловкое молчание. Сэм пару раз набирает воздуха, бросая на Дина быстрые взгляды, как будто взвешивает — и отметает — несколько вариантов того, что хочет сказать. Наконец он произносит: — Знаешь, нам стоит за него порадоваться.