— Ты сам сказал: он обычно пропадает на несколько дней, когда его изгоняют. Запасемся терпением. Вот, я принес твой лэптоп — начни-ка поиск по американским новостям, а я просмотрю международные, и завтра снова проверим реестр неизвестных.
Дин кивает, отхлебывает пива и садится за работу.
***
К следующему утру они по-прежнему ничего не нашли и неохотно отправляются в дорогу по направлению к бункеру. Сэм продолжает просматривать новости на телефоне, ища хоть что-нибудь о таинственно появившихся людях или неизвестных, обнаруженных в коме. И то и дело проверяет реестр на предмет новых пациентов. Дин — за рулем, делает звонки по мере возможности, расширяя круг телефонных контактов и связываясь теперь даже с ведьмами и ясновидящими.
И все равно ничего.
К моменту прибытия в бункер они оба молчат.
— Знаешь, если бы мы только нашли Каса, все бы наконец закончилось, — говорит наконец Дин, когда они устраиваются в библиотеке для дальнейших поисков. Сэм поднимает на него вопросительный взгляд.
— Только подумай, — объясняет Дин. — Бог, Тьма, Амара. Метка Каина. Метатрон. Люцифер. Все закончилось. Это ведь продолжалось годами, Сэм — одна чертова проблема за другой, годами, без перерыва, но теперь… все… Даже не верится…
Дин не может подобрать слов, но Сэм понимает. Сэм кивает и говорит:
— В кои-то веки все в порядке.
— Да, — подтверждает Дин. — Только Кас пропал.
— Мы его найдем, — уверяет Сэм. Потом добавляет с задумчивым выражением лица: — Эй… так… теперь, когда с Амарой покончено, можно я спрошу: ты, гм… ты все еще чувствуешь это… притяжение к ней? Это… влечение, или что это было?
Сэм запинается в словах, но Дин прекрасно знает, что он имеет в виду.
— Нет. НЕТ. Все прошло, — отвечает Дин.
И лучше всего то, что, говоря это, он понимает: это правда! Странное притяжение, которое он чувствовал к Амаре, это полувлечение-полунаваждение, сводившее его с ума месяцами, просто ушло. Стерто, будто его никогда и не было.
Осознав это, Дин даже чувствует головокружение. Он медленно садится на один из стульев (Сэм наблюдает за ним). Очень осторожно Дин заставляет себя подумать об Амаре. Пытается понять, сможет ли вызвать в себе это странное насильственное влечение, которое всегда ощущал при мысли о ней. Заставляет себя представить ее лицо, воображает ее в неизменном облегающем платье с глубоким вырезом. Представляет, как она смотрела на него — этот ее странный взгляд в упор, зрительный контакт, который он был не в силах разорвать. Представляет ее спадающие на плечи темные волосы, красивые глаза… И ничего не чувствует.
Абсолютно ничего.
Это вызывает у него ликование, и, глубоко вздохнув, он докладывает Сэму:
— Все прошло! Я представляю ее и вообще ни черта не чувствую! Клянусь богом — Чаком — клянусь, все прошло. Меня это изводило весь год! С того самого момента, как я избавился от Метки. — Раньше ему не хотелось даже говорить об этом, но теперь, когда все кончилось, внезапно говорить об этом стало гораздо легче. Глядя на Сэма, Дин добавляет: — Это было так чертовски странно, Сэм. Она прямо завладела моим разумом. Как похмелье от Метки, которое никак не проходило.
— Как… чары? — подсказывает Сэм неуверенно.
Дин обдумывает это сравнение. Может, Сэм и прав.
— Вроде того, — соглашается Дин. — Не обычная магия, но это определенно было наваждение и случилось не по моей воле. Было ощущение неестественности. Как будто это исходит не от меня. Похоже было, будто она меня перенастроила, переделала по своему желанию, заставила чувствовать то, что хотелось ей. Но теперь я наконец снова чувствую себя нормально. Теперь я чувствую то, что я хочу. Впервые за два года, на самом деле.
Сэм улыбается.
— Рад это слышать.
Почему-то это снова напоминает Дину о Касе. Может, из-за пристальных взглядов Амары. Это ведь Кас был королем долгих взглядов, еще за годы до того, как появилась Амара. Но в случае с Касом эти взгляды были искренними, они что-то значили. За ними стояла реальная дружба, некое взаимное уважение.
Амара же хотела лишь впитать в себя Дина, поглотить его заживо. В отличие от Каса, который предложил Дину умереть бок о бок.
«Почувствуйте разницу», — думает Дин.
Он достает телефон, чтобы возобновить обзвон.
— Вернемся к работе.
***
Следующим утром Дин впервые за день смотрит в реестр неопознанных пациентов (теперь он проверяет его трижды в день), и, как обычно, в нем есть несколько новых записей.
— Сегодня поступило четверо новых, — говорит Дин Сэму, который сидит за столом напротив, просматривая утренние новости.
— Что в описании? — спрашивает Сэм. Он даже не поднимает глаз от экрана — новые пациенты появляются все время, но пока не было никого и близко похожего на Каса.
Дин делает глоток кофе и начинает кликать по описаниям пациентов, поступивших в больницы в разных регионах страны.
— Мужчина, на вид двадцати с чем-то лет, в Мобиле, Алабама… — нет, чернокожий. Один в Чикаго — нет, женщина… Один в Сиэтле — нет, подросток. И еще мужчина во Флагстаффе… о, стоп. Стоп! — Сэм наконец поднимает глаза, и Дин читает описание: — Белый мужчина, шесть футов, худощавый, темные волосы, голубые глаза, на вид около сорока лет. — Конечно, много людей подходит под это описание, но пока все сходится, и сердцебиение Дина учащается. Он читает дальше: — Татуировка! Татуировка на животе! У Каса ведь есть такая, да? Скрывает его от ангелов? — Он смотрит на Сэма, который смотрит на него в ответ, широко раскрыв глаза.
И в первый раз за долгое время Дин чувствует проблеск надежды.
— Все сходится. Правда ведь?
— Жив? — спрашивает Сэм тихо.
Дин кивает — по утрам он проверяет только списки живых неизвестных. (Списки мертвых он проверяет лишь раз в день, по вечерам. Просто для полноты поиска — больше одного раза в день их проверять нет смысла, так как Кас, конечно же, не может быть мертв.) Но на всякий случай Дин смотрит еще раз и рапортует:
— Жив и в стабильном состоянии! Но тут говорится, что он без сознания. Наверняка его вырубило, как мы и думали. Наверное, он еще перезагружается.
— Фотографии есть? — спрашивает Сэм. — Татуировки, или самого пациента? — Он уже вбивает что-то в свой лэптоп.
Дин качает головой.
— Никаких фотографий пока не загрузили. Похоже, его нашли пару дней назад, но в систему ввели только сейчас.
Сэм теперь сосредоточен на своем компьютере.
— Вот оно! Смотри-ка. Я только что проверил новости из Флагстаффа за последние три дня, и вот заметка о том, что нашли человека — ох, черт, Дин, его нашли в Гранд-Каньоне! Это пресс-релиз службы национальных парков. Мужчина найден без сознания на дне каньона. Черт, очень надеюсь, он не упал туда с самого верха…
— Может, он еще может немного летать? — предполагает Дин с надеждой. Кас никогда толком не объяснял ничего о состоянии своих крыльев; все, что знает Дин, — это что Кас «не может летать» и «скучает по крыльям». — Он всегда хотел посмотреть на Гранд-Каньон.
— Ну, вряд ли он много увидел, так как, похоже, все это время он был без сознания и его забрали на вертолете. Воздушная эвакуация, все дела. Парковая служба называет его «неподготовленным туристом». — Сэм начинает усмехаться. — Тут целый пассаж о том, как у него не было с собой даже воды. О, ТЫ ТОЛЬКО ПОСЛУШАЙ, Дин, они описывают, что на нем был плащ! Парковая служба этим недовольна. Цитирую: «Мы хотели бы напомнить туристам, что плащ, деловой костюм и туфли — совершенно неподходящая одежда и обувь для прогулок по Гранд-Каньону». — Сэм поднимает взгляд, и на его лице сияет улыбка.
— Точно наш ангел! — говорит Дин, триумфально хлопая руками по столу. Он закрывает лэптоп и вскакивает на ноги — Сэм тем временем уже засовывает свой компьютер в сумку. Остальные их вещи давно сложены в машину (они уже несколько дней живут в готовности сорваться с места по первому сигналу). Дин нащупывает ключи от Импалы в кармане — они на месте, и тяжесть ключей в руке дает ему неожиданно мощный прилив энергии.
Когда они садятся в Импалу и Дин заводит двигатель, он чувствует себя так, будто у него самого выросли крылья. Он ощущает такой подъем и такую свободу, будто избавился от якоря и парит ввысь. Машина выезжает на дорогу: Сэм сидит рядом, они едут за Касом, и будущее разворачивается перед ними широкой светлой полосой.