— Ненадолго?!Она что, в больнице?!Что значит ненадолго? Она что в сознание не приходила больше??Говори уже мне что-нибудь??Какая больница?!Я прямо сейчас туда поеду.
— После всего, что она узнала, она…Как бы это правильно сказать…Поймала сдвиг, на всей этой почве. Не говорит. Людей не узнает. Не реагирует. Домой она так и не вернулась. Мать мне на днях призналась, что Иван ей запретил с кем либо об этом говорить. Он ее в психушку определил. Я как узнал, сразу начал справки наводить. Что и как. Потом хотел тебе звонить, но ты сам появился. Короче девка в полной жопе. Но есть план, как ее оттуда достать.
— Что ты сказал?!Вы что, звери здесь все что ли? Сначала довели, а потом в психушку?!Вы не люди-вы мрази. Психику ей убили, а теперь лечат. Скоты. Сука. Вас только позадавить всех. Брать руками и давить. И при этом смотреть, как вы трепыхаетесь.
— Ты так говоришь, как-будто это по моей вине она там. Нехер было отпускать. Она тебя вытащить хотела. Ни меня. Поэтому, язык попридержи.
— А твоя мать?!Она же женщина, с детства ее можно сказать растила?!Нигде ни екнуло, не?!Скоты сука.
— Ты мою мать не трожь.
— Я то не буду. Но посмотрим как вы запоете, когда я всех вас буду наказывать. Готовьтесь. Ни пощажу никого. Вы за все ответите.
— Слышь ты. Стопани ка давай. Я мать в обиду не дам. Она сама пострадавшая. Думаешь ей здесь хорошо живется? Или я здесь сильно хотел работать?!Нет. Я здесь из-за нее. Об нее ноги здесь вытирают, а она улыбается, потому, что любит и вечно жалеет этого кретина. Но сейчас. Все вышло из под контроля. Он ее ударил. Она не сказала, но я понял по следам на лице. И я при первой же возможности заберу ее отсюда. И пусть даже насильно. Он ее словно на коротком поводке чем-то держит.
— Чем-то…Я даже догадываюсь чем.
— И чем?
— Сначала мы вытаскиваем Галю, а потом узнаешь. Такое условие. Говори адрес.
Я ударил по газам. Так быстро, я не ехал еще никогда. Мне было очень страшно. Я боялся того, что могу увидеть, и того, что Галя просто меня оттолкнет или пошлет. Черт. Ребенок. У нас мог быть ребенок, но из-за каких-то мразей, этому не быть. Эта новость, словно твердую почву из под ног выбила окончательно. Мне страшно представить, что и как ей пришлось переживать без меня, в одиночку. Как моя маленькая девочка, не смогла смириться со всеми потерями сразу. Ладно я, но малыш. Могли ведь не говорить ей об этом сразу, подготовить, но….Теперь остается лишь молиться и вымаливать ее прощение. Хоть как-нибудь. Ползать перед ней. Умолять ее. Будем переживать все эти трудности и страхи вместе. Теперь так. Только вместе.
Машину бросили на приличном расстоянии от больницы. Которая была в полневших турлах. Я здесь даже по работе никогда не был.
Санек набрал какой-то номер.
— Через десять минут. — скомандовал он кому-то в трубку.
— Какой план?! — спросил я?!
— Просто иди за мной. Делай то, что делаю я. Без вопросов. Просто идешь, просто делаешь, просто не мешаешь. И главное. В самый ответственный момент, чтобы ты не увидел, ты должен реагировать спокойно. Психи потом. Ее выведи. Там уже можешь хоть орать, хоть плясать. Но не раньше, чем мы покинем территорию.
— Да понял. Пошли уже-резко ответил я. — А Камеры?!Ты знаешь где здесь камеры расположены?! — уточнил я.
— Откуда в этой дыре камеры? Здесь такое не водится. Не за чем. Здесь связь то ловит через раз. И больничка на отшибе считай стоит.
Мы влезли в дырку в заборе. Согнув пару прутьев. Потом еще несколько. Оказались на территории, озираясь по сторонам. На крыльце подсобного помещения, которое напоминало курилку, Саня заглянул за приоткрытую дверь и достал два белых халата, с больничными колпаками в кармане.
Я все делал так, как он говорил. Повторял, молчал, ничего не спрашивал. Я больше не при исполнении. Один бог знает, чем это все закончится. И получится ли у нас выбраться отсюда, или хотя бы Галю по ту сторону забора вывести.
Мы в халатах направились в один из корпусов. Дошли до поста. Но на счет этого, Санек указаний не давал. Не говорил как действовать, если нас остановят. Просто сказал повторять за ним. Хер ли делать. Буду повторять.
На посту сидела медсестра, которой сразу же улыбнулся Санек, достав непонятно откуда шоколадку.
— Девушка. Ох и скукота у вас здесь. Нас когда переводили, не говорили. Как вы смотрите на то, чтобы после отбоя, нам с вами где-нибудь нуууу, вы понимаете. Уединиться. На часок. — в самой наглой, похабной, лживой форме, подкатил к ней Санек. Свободной рукой, показывая мне, чтобы я быстрее проходил пост. И типо им ворковать не мешал. Я усмехнулся, но сделал как нужно. Офигевая, что есть еще такие девушки, которые могут не по роже дать, а повестись на подобную чушь и наглость. Но все же есть.
Я прошмыгнул дальше, поглядывая в стеклянную дверь на Санька, который зацеловывал руку этой медсестры, а потом, он с улыбкой, двинул за мной.
Меня распирало от комментариев, но мне сказали, что вопросы потом. Потом и спрошу.
Мы прошли по коридору. Потом еще по одному. Радовало одно. В больнице как часто бывает карантин. Все в масках. Мы тоже надели. А то мало ли, какая собака меня здесь может узнать.
Скоро полночь. В коридоре не людно. Да и не всем разрешено скорее всего здесь ходить.
Не больница, а катакомбы. Из которых еще попробуй выйди.
И о чудо. Я издали вижу силуэт, который с трудом узнаю, лишь по рыжем волосам. Санек заворачивает в кабинет, а я иду к ней. Ближе.
Галя стоит у окна. Одна. Тихая, прозрачная, худая, и несчастная. Как хрупкая, забытая статуэтачка.
Глядя на нее со стороны, почему-то вспомнилось книга, которую я читал в детстве. Называлась «дети подземелья». Книга очень грустная. Я помнил некоторые строки.
«Несомненно, кто-то высасывал жизнь, из этой странной девочки. Высасывая из нее румянец, блеск глаз и живость движений. Руки ее были тонки и прозрачны, головка покачивалась на тонкой шее, как головка полевого колокольчика. Глаза смотрели по-детски грустно»
Только все было куда страшнее и хуже. Галя смотрела совершенно пустым взглядом, в одну точку. Трудно понять. Смотрит ли она в окно, или же на свое отражение в стекле. Она была совсем исхудавшая, бледная, в старом поношенном халате, который ей явно выдали здесь.
Она не реагировала ни на что. Даже на меня, когда увидела меня в отражении. Она увидела, казалось узнала. Хоть я был в маске. Мазнула затравленным взглядом. Но смотрела не заинтересовано. Совсем. Словно сквозь меня смотрит.
Я ждал, что она обернется. Нооо. Ничего такого не произошло. А я не мог ее даже коснуться. Боялся и не знал. Вдруг мне больше нельзя этого делать.
— Сново ты. — тихо, тихо прошептала Галя. — Они меня лечат, а ты все не уходишь. Они лечат, а ты не уходишь. И забрать меня не захотел. Не мучай. Уйди из моей головы. Ты губишь меня, понимаешь?!Они думают, я свихнулась. Я всюду тебя вижу. А тебя нет. Мне твердят, что ты никогда не приходил. — словно самой себе, вновь тихо шептала Галя.
— Но я пришел-тихо ответил я. — Я пришел за тобой маленькая. Я забираю тебя насовсем. Навсегда, навсегда. И если хоть кто-то попробует между нами стать, я всех их убью. Но я никому тебя больше не отдам. Я не смогу.
Я уткнулся носом в ее волосы. Которые пахли чужим запахом, не ее. Она дрогнула. Как раньше. Но от препаратов, реакция была заторможена. Она медленно повернулась ко мне. А я держался из последних сил. Мне было так жаль эту девочку. Эту мою, несчастную и настрадавшуюся девочку. Мне хотелось вцепиться в нее. Целовать, жалеть. Но я боялся сделать хоть одно неправильное действие или движение. Я сдерживался.
Она сняла с моего лица маску. Посмотрела в глаза. Дотронулась до щек, губ. Медленно, трогая и изучая пальцами черты моего лица. Словно хотела запомнить меня.
— Маленькая, это правда я-Шепчу ей, и целую ее тонкие, холодные пальчики. А потом не выдерживаю и просто схватив ее, крепко обнимаю двумя руками. — Галя, девочка моя, это я,я. Прости меня. Я не успел. Я не смог. Не смог тебя уберечь. — говорю я, и понимаю, как сильно я хочу забрать всю ее боль себе. Чтобы ей больше никогда не было больно. Никогда. Я так ее подвел. Я не защитил. Она подарила мне всю себя. Она поверила мне. Подарила мне так много. Любовь, себя…А я всего этого не достоин. Я не заслужил такую как она.