Да, Эсмеральда могла бы сделать так много в качестве президента «Самбрано», но не ценой продажи себя. Ее гордость чего-то да стоит. Опять же, нет гарантии, что Патрисио просто хотел вернуть свои инвестиции в виде образования Эсмеральды, обеспечив таким образом будущее студии.
— Ах, ты здесь, моя дорогая. — Мягкий голос матери прорвался сквозь суматошные мысли Эсмеральды.
Когда она снова посмотрела на бумагу, ее охватило чувство вины. Бумага словно жгла пальцы, хотя имела все юридические основания стать шансом Эсмеральды воплотить все свои планы. Только вот помощь отца всегда стоила дорого, и ценой, как правило, оказывалась задетая гордость дочери.
— Мама, это шутка. Просто очередной выпад отца с целью поставить меня на место, не более. Его жена и дети этого не потерпят.
Мать и тетки отреагировали на ее умозаключения хором кудахтанья и покачивания головами. Тетя Йокаста опомнилась раньше, чем мать.
— Для тебя не секрет, дорогая, что я никогда не могла сказать ничего хорошего об этом гаде. — Йокаста не стеснялась в выражениях и на все лады склоняла Патрисио Самбрано за то, как он обошелся с Эсмеральдой и ее мамой. — Однако этот самый гад не стал бы рисковать своей компанией, доказывая свою правоту. Думаю, он переступил через голову женушки и назначил тебя главной, так как это, по его мнению, лучше для компании.
Вмешалась даже тетя Зинаида, которая обычно молча наблюдала за всем происходящим.
— Патрисио всегда был безжалостен, когда дело касалось его бизнеса, — заявила она, а остальные закивали. — Во всяком случае, я предполагаю, что он присматривал за тобой и твоей работой. — Она наклонилась, потянула Эсмеральду за локон, тем самым заставив ее улыбнуться. — Я ненавидела этого осла, да упокоится он с миром. — При этом тетушки дружно перекрестились, будто секунду назад не проклинали этого человека. Эсмеральда и улыбнулась бы их нелепости, но едва могла пошевелиться от противоречивых эмоций, бушующих в ней.
— Хорошо это или плохо, но он на первое место всегда ставил свою студию. — Утверждение Зинаиды вызвало шквал кивков со стороны пожилых женщин. — Думаю, он выбрал на пост президента и генерального директора тебя потому лишь, что ты подходишь для этой должности.
— Его жена превратит мою жизнь в сущий ад, — горевала Эсмеральда.
Кармелина Самбрано всегда не прочь унизить ее. Заявление дочери вернуло в обсуждение Ивелисс.
— Она, конечно, попытается, но ведь ты можешь ей противостоять. — От матери исходила уверенность. — Кроме того, это ты будешь главной в студии.
— Вот не знаю, мама.
Даже мысль о том, что ее отвергнут жена и дети отца, заставляла девушку чувствовать себя маленькой.
Ивелисс издала еще один кудахтающий звук и притянула дочь ближе к себе.
— К черту их. Иди туда завтра, займи свое место. Используй эту возможность, чтобы осуществить свою мечту.
В груди Эсмеральды затеплился уголек надежды. И почему-то тоски от слов матери. Ивелисс, безусловно, права, последние пять лет Эсмеральда выматывала себя, безуспешно пытаясь сдвинуть свои проекты с мертвой точки, но так и не смогла добиться успеха. Все ее идеи считались недостаточно «коммерческими» или приемлемыми для «основной» аудитории. Она устала оттого, что перед носом захлопывали двери из-за ее нежелания идти на компромисс. В качестве главы «Студии Самбрано» она смогла бы воплотить в жизнь свою мечту. Устраивать шоу, которые отражали бы все грани латиноамериканской культуры. Если, конечно, ее не выживет оттуда Кармелина.
— Мама, эта женщина никогда не позволит мне остаться во главе компании, а я не хочу опускаться до ее уровня.
Ивелисс слыла замечательной матерью, нежной и доброй, а когда было нужно, становилась бойцом. Упоминание о старом враге разожгло огонь в ее глазах.
— Кармелина не будет знать, как бороться с тобой, детка. Эта женщина никогда в своей жизни не работала ни дня. Когда ты войдешь туда — умная, компетентная, полная свежих идей, — совет директоров встанет на твою сторону.