— Я понял. — Ответил Джон.
Время — удивительное явление. Его так мало, когда опаздываешь и так бесконечно много, когда ждёшь.
Бет надеялась, что Кристиан придёт к ней поговорить, или разрешит выходить из комнаты, но не в этот день, ни в следующий, он к ней не явился. Еду и напитки ей приносила та самая полная женщина из столовой.
На второй день Бет решилась заговорить с ней по-испански.
— Помогите мне, — тихо произнесла она, когда пожилая женщина вошла к ней с подносом еды. — Прошу! Помогите!
— Вы знаете испанский? — удивлённо сказала она. — Хозяин говорил, что вы не понимаете…
— Мне нужно бежать, — продолжила Бет. — Помогите мне! Больше мне некого просить. Умоляю!
Женщина молчала, и в глазах её было столько печали, что даже Бет стало её жалко.
— Как Вас зовут? — спросила Бет.
— Эсперанса. — Ответила женщина. Трудно было определить её возраст. Но она определённо старше Кристиана вдвое. — Ты так похожа на мою дочку, — сказал она. — Нет, не внешне. Ты похожа на неё силой духа. Она умерла в восемь лет от рака. Но так отважно с ним боролась. Больше детей у меня не было, и я всю душу вложила в Криса и Джула. Мальчишки мне как родные сыновья. Особенно Крис. Я нянчила его ещё младенцем, читала сказки. И никогда не подумаю подвести.
Бет поняла, что эта женщина ей не поможет.
— Жаль, что у Вас это случилось с дочкой, — выдавила Бет.
— Ты нужна Крису — сказала Эсперанса. — Я знаю.
— Я нужна дома, маме и папе. — Ответила Бет. — Вы же помните, что чувствует мать, теряя дитя. Пожалейте мою маму, она же тоже страдает. Помогите мне бежать, и одной счастливой матерью на планете станет больше.
Эсперанса покачала головой.
— Не проси меня предать дорого мне человека. — Ответила она. — Ты жива и здорова. Твоя мать ещё обрадуется твоему возвращению. Но это будет тогда, когда Крис решит.
Женщина поставила поднос с фруктами и соком на столик и поспешно вышла.
Бет снова тяжело вздохнула. Это её вторая попытка. И опять ей отказали. Ещё немного и она перестанет верить в людей!
Дни шли, и по началу Бет даже радовалась, что Кристиан оставил её в покое. Но заточение в четырёх стенах с каждым днём становилось всё невыносимее. Девушка часами просиживала на подоконнике, слушая пение набегающих на берег волн. Она наблюдала сквозь решётку за морем, за лазурным берегом, за работой слуг в саду и, конечно же, за закатами. Теперь она насмотрелась их на полжизни вперёд.
Но больше всего Бет любила проводить время в шкафу. Там было тихо, спокойно, пахло лимонной полиролью, и это место давало Бет ощущение защищенности. Глупо, но только закрывшись в шкафу, девушка могла дать волю слезам, или собраться с мыслями и всё хорошенько обдумать.
А Бет было о чём подумать. До свадьбы остался один день. Как же быстро пролетёло время. Она представляла, что бы чувствовала, если бы завтра состоялось её венчание. Если бы это был её последний день в доме родителей. Бет шмыгнула носом. Она бы многое сейчас отдала, чтобы увидеть их. Обнять. Ещё никогда прежде ей не было так тоскливо и одиноко. Раньше она надеялась, что сможет убежать и успеть к своей свадьбе. Теперь и эта надежда растаяла, словно утренний туман над Альбионом.
Но были и плюсы. Как-никак она взаперти не в сыром подвале, а в комфортной золотой клетке. Девушка часами лежала в джакузи, делала маникюр и педикюр, и экспериментировала с прическами. Пожалуй, это были единственные из доступных ей развлечений. Господи, на какую чушь уходит время её жизни!
Крис к ней так и не зашёл.
И это заставляло Бет чувствовать себя виноватой. Проклятый Стокгольмский синдром. Её похитили, и она ещё чувствует себя виноватой, за то, что пыталась сбежать! С ума сойти можно.
Но самое ужасное, что Бет скучала по вечерам, проводимым с Кристианом, за игрой в шахматы. Она видела, что иногда он специально ей подыгрывает. И это было очень забавно. Да и по их прогулкам к пляжу девушка тоже немного тосковала.
Почему он к ней не желает заходить? Уже отправил бы её домой, и всё! Бет было так одиноко, что она бы обрадовалась даже визиту своего узурпатора.
Но он не заходил.
Следующий день прошёл как в тумане. Бет лежала на кровати, чувствуя себя разбитой. В этот день отец должен был вести её под руку к алтарю и передать Эдварду. Только Бет как-то размыто видела улыбку своего жениха. И глаза его она тоже представляла с трудом. Но это не важно. Она ведь любит Эда! Она его любит. Любит?
Бет обхватила голову руками. Да что с ней? Совсем лишилась разума! Конечно же Бет любит своего жениха. Какие могли быть сомненья! Она снова закрыла глаза, представляя лицо Эдварда, но вместо него, она видела мужчину постарше, с подернутыми сединой висками и зелёными глазами. Проклятье.