— Как я полагаю, вам очень хочется вернуться в Нью-Йорк и получить новую должность? — резко сказала она.
Я сразу насторожился.
— Эта работа имеет для вас большое значение?
— Да, конечно…
— Мой муж очень высокого мнения о вас, — продолжала она. — Он рассказал мне о данном вам поручении. Я имею в виду Хелен. Он уверен, что ее убили. У него время от времени возникают подобные навязчивые идеи, и разубедить его невозможно. Полиция и следователь удовлетворились тем, что это несчастный случай. Я уверена, что и вы так думаете.
Она вопрошающе посмотрела на меня.
Я почему-то вдруг почувствовал себя страшно неловко в ее присутствии. Уж не потому ли, что ее спокойствие и улыбчивость показались мне напускными? В ней чувствовалось какое-то сдерживаемое напряжение.
— Не знаю, — отвечал я. — Тут есть в чем покопаться.
— Да. Поэтому я и говорю с вами, мистер Досон. Будьте осмотрительны и не копайте слишком глубоко. Мой муж был без ума от Хелен. Не люблю говорить плохо о тех, кто не в состоянии оправдаться, по сейчас у меня просто нет выбора. Он считал ее хорошей, порядочной, прилежной девушкой, но она такой не была. Ради денег она была готова на все. Она жила ради них. Мой муж давал ей лишь шестьдесят долларов в неделю. Я точно знаю, что в Нью-Йорке она тратила впятеро больше. Ей было все равно, как добывать деньги, лишь бы добыть. Вероятно, она была самой меркантильной, строптивой и безнравственной бабой, какую я когда-либо встречала.
Раздражение в ее голосе шокировало меня.
— Я знаю, что говорю ужасные вещи, — продолжала она, — но это правда. Если вы копнете ее прошлое, сами все узнаете. Она совершенно разложилась. Беременеть ей не впервой: такой пустяк ее не расстроил бы. Она знала, что делать и к кому пойти. Мужчины, с которыми она путалась, были дегенератами и уголовниками. Если кого и стоило убить, так это ее!
Я глубоко вздохнул и спросил:
— И все же вы не думаете, что ее убили?
— Не знаю. — Она уставилась на меня. — Мне известно лишь, что полиция считает ее смерть случайностью. Почему же вы не можете этим удовлетвориться?
— Ваш муж велел мне провести расследование. Это приказ.
— Если вы будете расследовать ее смерть, имея в виду убийство, вы наверняка раскопаете кучу гадостей о ней. Я уверена, что и в Риме она вела себя ничуть не лучше, чем в Нью-Йорке. Скрыть эти факты от моего мужа будет невозможно. Он абсолютно убежден, что Хелен была приличной девушкой, ведущей праведную жизнь. Факты, которые вам придется сообщить, потрясут его, вы разобьете его иллюзии, и он вам этого не простит. Теперь вы понимаете, почему я прошу вас не очень копаться в этом деле?
Я взял стакан и допил виски.
— А откуда вы столько знаете о Хелен Чалмерс?
— Я не слепая и не дура. Я знала ее несколько лет. Я видела мужчин, с которыми она общалась. Ее поведение было притчей во языцех.
Я почувствовал, что она темнит, но ничего не сказал.
— Это ставит меня в затруднительное положение. Мистер Чалмерс сказал мне, что должность я получу только в том случае, если докопаюсь до правды. Теперь выясняется, что хрен редьки не слаще. Так что же мне делать?
— Тянуть время. Рано или поздно муж оправится после ее смерти. Сейчас он взбешен и жаждет мести, но стоят ему вернуться в Нью-Йорк и окунуться в работу, как он успокоится. Через пару недель вы совершенно спокойно можете докладывать о проделанной работе. Уверяю вас, он не будет возражать против прекращения дела. Могу пообещать вам, что если вы не начнете расследование, иностранный отдел достанется вам. Но если начнете и муж узнает правду о Хелен, он никогда вас не простит, в этом я уверена.
— Значит, вы предлагаете мне сидеть сложа руки?
На какое-то мгновение застывшая улыбка исчезла с ее лица, в глазах промелькнул страх.
— Разумеется, для мужа вы должны создать видимость самоотверженной работы, мистер Досон. Вам придется посылать ему доклады, но если вы не обнаружите ничего интересного, никто не станет вменять вам это в вину. — Она наклонилась и накрыла мою руку своей ладонью. — Пожалуйста, не старайтесь установить, как Хелен жила в Риме. Это я убедила мужа отправить ее сюда, и он во всем обвинит меня, если узнает правду. Я прошу вас не делать этого. Не только ради вас, но и ради меня.
Я сидел лицом к конторке портье и увидел, как Чалмерс вышел из лифта и направился к окошечку. Я высвободил руку и встал.
— Пришел мистер Чалмерс.
Она сжала губы, повернулась и помахала Чалмерсу, который подошел к нам, держа на согнутой руке легкое пальто. В другой он нес «дипломат».