Тут я осознал, что моя бывшая подружка что-то говорит. Ее высокий голос бился мне в ухо, но мне уже было не до нее.
Я опустил трубку, сердце стучало от возбуждения. Сетти!
Может, это и есть ключик, который я ищу! Я вспомнил слова Максуэлла, будто Хелен была замешана в убийстве Менотти и именно поэтому она приехала в Рим.
Если Сетти действительно организовал это убийство…
Я решил, что неплохо бы взглянуть на виллу Палестра своими глазами.
Зазвонил телефон. Вероятно, моей бывшей подружке хотелось знать, почему это я бросил трубку, но я не стал ее снимать.
Часть VIII
I
Следующие два часа я провел в трудах.
Я знал, что Чалмерс уже должен быть в Нью-Йорке, в своем офисе, и ждать вестей от меня. За этот день я должен как-то ухитриться подготовить для него доклад.
Я позвонил в Международное сыскное агентство и попросил их прислать своего лучшего сотрудника. Они сказали, что пришлют синьора Сарти. Затем я позвонил Джиму Мэттьюсу из Ассошиэйтед Пресс. Джим работал в Риме 15 лет и знал тут все ходы и выходы. Я сказал ему, что хочу встретиться и поговорить, если он свободен.
— Для тебя, Эд, я всегда свободен, — ответил он. — Что если ты пригласишь меня на шикарный ланч? Вот и потолкуем.
Я взглянул на часы. Было за полдень.
— В час тридцать буду ждать тебя в баре «Гарри», — сказал я.
— Отлично. До встречи.
Я набросал кое-что в блокноте, раздумывая, как много можно рассказать Чалмерсу. Из головы не шло предупреждение его жены — как бы не навредить самому себе. Мои размышления прервал звонок в дверь.
Открыв ее, я увидел маленького и толстого пожилого итальянца в потрепанном сером костюме. Он отрекомендовался: Бруно Сарти из агентства.
С первого взгляда Бруно Сарти не производил особого впечатления. В то утро он не побрился, рубаха у него была грязная, а под правым глазом вскочил чирей. От Сарти разило чесноком, которым тут же провонял весь дом.
Я пригласил его войти. Он снял потрепанную велюровую шляпу, обнажив лысеющую, покрытую перхотью голову.
Сел он на самый краешек стула с прямой спинкой, а я прошел к открытому окну и устроился на подоконнике. Я чувствовал, что мне не хватает свежего воздуха.
— Мне нужна кое-какая информация, причем нужна быстро, — заговорил я. — Расходы не имеют значения. Буду рад, если ваше агентство поставит на эту работу столько людей, сколько сочтет возможным.
Черные, налитые кровью глаза чуть расширились, зубы обнажились (он, очевидно, полагал, что улыбается), и я увидел несколько золотых коронок. Мне эта улыбка показалась больше похожей на спазм на лице человека, у которого вдруг свело живот.
— Дело строго конфиденциальное, — продолжал я. — Могу вам сообщить, что полиция тоже им занимается, и вам придется действовать очень осторожно, чтобы не наступать ей на пятки.
«Улыбка» исчезла, глаза снова сузились.
— С полицией мы в наилучших отношениях, — сказал он. — И никогда не досаждаем ей.
— Этого вам делать не придется, — заверил я его. — Вот что мне от вас нужно. Я хочу, чтобы вы узнали, с кем путалась одна молодая американка, жившая в Риме последние четырнадцать недель. Ее имя Хелен Чалмерс. Я могу дать вам ее фотографии. Она прожила четыре дня в «Эксцельсиоре», затем сняла квартиру. — Я протянул ему пяток фотографий, присланных по моей просьбе Джиной, а также адрес квартиры Хелен. — У нее было несколько приятелей, и мне нужны их фамилии и адреса. Я также хочу знать, чем она занималась, пока жила в Риме.
— Кажется, с этой синьориной произошел несчастный случай в Сорренто? — спросил Сарти, глядя на меня. — Она дочь синьора Шервена Чалмерса, американского газетного магната?
При всей своей непритязательной внешности он, но крайней мере, следил за новостями.
— Да, — сказал я.
Сверкнуло золото зубов. Очевидно, он понял, что сможет неплохо заработать. Вытащив блокнот и огрызок карандаша, он что-то записал.
— Я немедленно берусь за дело, синьор, — сказал он.
— Это первое задание. Я также хочу знать, кому принадлежит темно-зеленый «рено» вот с таким регистрационным номером.
Я протянул бумажку.
— В полиции говорят, что такой номер не зарегистрирован. Единственный шанс — наткнуться на эту машину случайно и проследить за ней либо взглянуть на водителя.
Записав, он захлопнул блокнот, потом поднял глаза и спросил: