— Мистер Чалмерс только что сообщил мне, что он мной доволен, — заговорил я, закрыв дверь и направляясь к ней. — Он хочет, чтобы я как можно скорее вернулся в Нью-Йорк и принял иностранный отдел.
— Поздравляю, мистер Досон, — сказала она. — Но зачем сообщать об этом мне?
— Потому что мне нужно ваше одобрение.
Она подняла брови.
— Зачем это еще?
— По той очевидной причине, что, если вы не одобряете мое назначение, вы можете помешать мне получить его.
Она отвернулась, открыла сумочку, вытащила сигарету и, не успел я еще вытащить зажигалку, прикурила от своей.
— Я вас не понимаю, мистер Досон. К служебным делам мужа я не имею никакого отношения.
— Поскольку вам известно, что я человек, которого называют Дугласом Шеррардом, мне страстно хочется узнать, не намерены ли вы сообщить об этом мужу.
Я увидел, как ее руки сжались в кулаки.
— Я занимаюсь своими делами, мистер Досон. Хелен для меня ничего не значила. Ее любовники меня не интересуют.
— Я не был ее любовником. Означает ли это, что вы ничего не собираетесь говорить мужу?
— Да.
Я вытащил из кармана картонку с пленкой.
— Уничтожьте это сами.
Она быстро повернулась, лицо у нее побледнело.
— Что вы имеете в виду? С какой стати я должна что-то уничтожать?
— Если не хотите, тогда я сам. Карло просил меня избавиться от этой пленки, но я полагал, что для вас будет гораздо убедительней, если вы сделаете это собственноручно.
Она глубоко вздохнула.
— Значит, эта чертовка отсняла-таки еще одну пленку. — Она встала и заходила по комнате. — Вы видели, что там?
— Да. Карло велел мне просмотреть ее.
Она повернулась, лицо у нее было цвета старой слоновой кости, но она сумела улыбнуться.
— Выходит, теперь мы кое-что знаем друг о друге, мистер Досон. Я вас выдавать не собираюсь. А вы меня?
Я снова предложил ей пленку.
— Уничтожить ее довольно трудно. Она почти не горит. Я бы разрезал ее на куски и спустил в унитаз.
Она взяла картонку.
— Спасибо. Весьма вам признательна. — Она села. — Муж говорит, Карло признался, что убил Хелен.
— Совершенно верно.
— Никто ее не убивал. Он заявил так, чтобы полиция прекратила расследование. Я полагаю, вы догадались, что мы были возлюбленными? — Она посмотрела на меня. — Я хочу, чтобы вы все знали. Я, по-моему, была единственным человеком на свете, с кем Карло обращался хорошо. Мы познакомились в Нью-Йорке, когда я пела в клубе «Палм-гроув». Я знала его задолго до того, как повстречала своего мужа. Я знала, что он груб, жесток и опасен, но в нем была и хорошая сторона. Он очень много для меня значил. Я сходила по нему с ума, писала ему письма, которые он хранил. Помните, Менотти избавился от Сетти? Карло сказал мне, что ему придется вернуться в Рим вместе с Сетти. Я думала, что больше никогда его не увижу. А тут Шервин Чалмерс влюбился в меня.
Я вышла за него, потому что мне опротивело петь в дешевом ночном клубе и постоянно нуждаться. Я до сих пор об этом жалею, но это моя проблема, и она к делу не относится. — Она горько улыбнулась. — Как говорится, работа дерьмовая, зато зарплата высокая. Я одна из тех слабых и несчастных, которые не могут быть счастливы, когда у них мало денег, так что в данный момент я очень дорожу своим мужем. — Она помолчала, потом спросила: — Надеюсь, вам не тошно от всего этого? Мне и самой иногда тошно.
Я промолчал.
— Вы знаете, что Хелен была возлюбленной Менотти, — продолжала она. — Карло узнал, что она наркоманка. Он сказал Сетти, что может добраться до Менотти с помощью Хелен. Сетти послал его обратно в Нью-Йорк. Я, как последняя дура, не могла удержаться от того, чтобы не повидать его, и Хелен увидела нас вместе. Когда Карло предложил ей продать Менотти, она согласилась. Пока они торговались о цене, она ходила к Карло на квартиру. Уж и не знаю, каким образом, но у нее в руках оказались четыре моих письма ему. Обнаружили мы это гораздо позже. За две тысячи долларов она впустила Карло в квартиру Менотти. Я хочу, чтобы вы поверили мне, что узнала я об этом только много недель спустя, когда повстречалась с Карло на вершине утеса, где умерла Хелен. Именно она мне и сказала.
— Вам необязательно все рассказывать, миссис Чалмерс, — сказал я. — Я только хочу знать, как Хелен умерла.
— Без грязных подробностей все покажется бессмысленным, — возразила она. — Хелен принялась меня шантажировать. Она заявила, что у нее есть четыре моих письма к Карло и что, если я не буду выдавать ей по сто долларов в неделю, она передаст их отцу. Сто долларов в неделю я могла себе позволить и стала выплачивать ей. Я была уверена, что Хелен совершенно разложилась, и мне пришло в голову, что заставить ее вернуть мои письма Карло можно, только раздобыв что-нибудь компрометирующее ее. Когда она отправилась в Рим, я дала указание одному сыскному агентству следить за ней и посылать донесения мне. Узнав, что она сняла виллу на имя миссис Шеррард и собирается жить там с каким-то мужчиной, я решила, вот он, мой шанс. Я собиралась поехать туда, предстать перед ней и пригрозить, что расскажу ее отцу, если она не отдаст мои письма. Мужу я сказала, что хочу сделать кое-какие покупки в Париже. Он ненавидит делать покупки, к тому же он был слишком занят. Он сказал, что потом присоединится ко мне. Из Парижа я поехала в Сорренто. Я отправилась на виллу, но Хелен там не оказалось. Ожидая ее, я пошла прогуляться у обрыва и столкнулась с Карло. Хелен, вероятно, тоже находилась где-то поблизости, невидимая нам, со своей камерой. Она, должно быть, засняла нашу встречу. Это она на пленке?