Чуть ранее, когда я собиралась выйти из комнаты, он вручает мне подарок. Это конверт. Он – и конверты! Я смеюсь. Открываю и читаю:
Купи себе полную амуницию для мотокросса.
Я в восторге. Его глаза, улыбка, его лицо говорят мне о том, что у нас все хорошо, а я – самая счастливая женщина в мире. Да я просто зацелую его до смерти!
Со дня женитьбы мы еще ни разу не ссорились, и это немного шокирует. Я уже подумываю списаться с издателями книги «Рекордов Гиннесса», чтобы туда внесли и нас. Ведь, как говорится в нашей песне, если он говорит «белое», то я говорю «черное», но до этого момента мы настолько счастливы, что совсем не помним о цветах. Между нами абсолютная гармония, и я надеюсь, что она будет длиться еще долго… очень долго.
Отец сияет оттого, что мы все собрались здесь, и я рада за него. Всегда считала, что он – самый лучший папа в мире, и каждый день в этом убеждаюсь. Он из кожи вон лезет, чтобы поддерживать нас с сестрой.
Папа с Эриком прекрасно ладят, и мне это нравится. Я счастлива видеть, что они понимают друг друга, и, несмотря на то что когда-нибудь они оба могут стать против меня, мне это не важно. Между ними такая связь, какой никогда не было между отцом и его бывшим зятем, этим тупицей. Эрик прислушивается к его мнению, и папа очень доволен, а я и подавно.
Конечно, они из разных социальных слоев, и тем не менее стараются приспосабливаться. Но самое главное, что я безумно люблю их обоих – просто за то, что они у меня есть.
Во время трапезы замечаю, как Декстер смотрит на парней, недавно вошедших в ресторан. Они присвистнули Грациэле, когда та возвращалась из дамской комнаты.
Забавно видеть, как Декстер строго на них поглядывает. Не знаю, что между ними будет, но что-то точно выгорит. Нужно лишь дать мексиканцу немного времени.
Сестра выглядит расслабленной. Когда я поговорила с ней и узнала, что ее бывший собирается вернуться, она поспешила меня заверить, что не думает с ним сходиться. Он уже достаточно попил ее крови, и больше она не предоставит ему такой возможности.
Отец наконец-то уговорил ее пожить в Хересе хотя бы первый год жизни малышки Лусии. Она временно откладывает свое возвращение в Мадрид и поиск работы. Мне эта идея кажется чудесной. С отцом Ракель будет чувствовать себя как королева, хотя иногда они и готовы друг друга задушить.
За каникулы Флин и Лус очень сдружились, и когда я узнаю, в каких переделках они были главными героями, то хохочу во все горло. Каждый раз, когда мы упоминаем, что уже через несколько дней возвращаемся в Германию, они грустнеют. И все же понимают: очень скоро начнется учебный год, и нам всем нужно будет вернуться к обычному ритму жизни.
Когда Пачука приносит торт, сестра интересуется у Эрика:
– Тебе понравился утренний тортик?
Мой здоровяк косится на меня, я улыбаюсь, и он наконец произносит:
– Это был лучший торт из всех, что я когда-либо ел.
Окрыленная комплиментом, Ракель сияет улыбкой и предлагает:
– Ну тогда скажи, когда захочешь еще, и я приготовлю тебе лимонный торт. Он у меня очень вкусный.
– Лимонный? – мурлычет Эрик, глядя на меня. – Это так освежающе!
Не в силах сдержаться, я смеюсь, и Эрик вместе со мной.
Мы целуемся, а сестра смотрит на нас, держа на руках маленькую Лусию, и говорит:
– Ах, булочка, как прекрасно любить и быть любимым.
Мне грустно слышать ее полные боли слова. Хоть бы Ракель познакомилась с кем-то и зажила счастливо! Ей это просто необходимо. Она – настоящая женщина, которой нужно иметь рядом мужчину, готового ради нее на все. И этот мужчина – не мой отец.
Проходят дни, и мы чудесно проводим время в Хересе. Хуан Альберто бывает во многих компаниях и, довольный, сообщает, что в этой зоне много возможностей.
Все это время я наблюдаю, как он посматривает на Ракель. Она ему интересна, и я даже заметила, что он сдружился с моей племяшкой. По правде говоря, очень сложно не сдружиться с Лус – она такая болтушка! И когда уделяешь ей внимание, начинаешь с ней играть, она влюбляется в тебя на всю жизнь.
Хуан Альберто каждый день путешествует, но старается всегда возвращаться вечером. По его словам, ему нравится быть в компании. А мы с Эриком думаем, что ему просто нравится Ракель. Это видно невооруженным глазом.
Естественно, от сестры ничего не ускользает, но я удивлена, что за все это время она ничего мне сказала. Однако, как я всегда говорю, сестра есть сестра, и однажды днем, когда мы одни загораем у бассейна отца, она спрашивает:
– А этот Хуан Альберто симпатичный, не так ли?
– Да.
Я выжидаю… Она хочет поднять эту тему и через пару минут молчания снова спрашивает: