Сердитая на себя за то, что оказалась такой ветреной, я сажусь на кровать.
– Дело в том, что он выводит меня из себя, Ракель.
– Ну, так Хесус меня тоже выводит! Но мы любим друг друга, и только это имеет значение, дорогуша.
В конце концов я улыбаюсь, и теперь сестра помогает мне сложить кое-какие вещи в рюкзак.
Мое чувство по отношению к Эрику настолько мощное, что я не могу с этим совладать. Я его люблю, обожаю и не могу без него жить.
Возвращаюсь в гостиную с вещами, Эрик улыбается, обнимает меня. По всему телу пробегают мурашки, когда он при отце и всей семье заявляет:
– Я буду завоевывать тебя каждый день.
6
Попрощавшись с родными, сажусь в машину Эрика.
Я пошла на попятную. Пошла на попятную и снова оказалась с ним.
Голова идет кругом, и я до сих пор не понимаю, что делаю. Но вскоре слегка прихожу в себя и перевожу внимание на дорогу. Мне казалось, что мы едем в Саару, к Фриде и Андресу, но, к своему удивлению, замечаю, что мы направляемся к прекрасной вилле, которую Эрик арендовал весной.
Как только за нами закрываются железные ворота, в глубине сада появляется чудесный дом.
– Что мы здесь делаем?
Эрик поворачивается ко мне.
– Нам нужно побыть наедине.
Киваю. Это как раз то, что мне нужно.
Выйдя из машины, Эрик берет мои вещи в одну руку, а другую протягивает ко мне. Он крепко и властно прижимает меня к себе, и так мы входим в дом. Моему удивлению нет предела, когда я вижу, насколько поменялся интерьер дома. Современная мебель. Однотонные и разноцветные стены. Огромный плазменный телевизор. И новый камин.
Все новое, абсолютно все.
Пораженная, замечаю, что он включает музыку. Не успеваю я что-то сказать, когда он объясняет:
– Я купил этот дом.
Невероятно. Но как это возможно, что я об этом не узнала?
– Ты купил этот дом?
– Да. Для тебя.
– Для меня?!
– Да, дорогая. Это подарок на Крещение.
Я в изумлении смотрю по сторонам.
– Пойдем, – говорит Эрик, поставив мои вещи. – Нам нужно поговорить.
Музыка наполняет просторную комнату. Я не могу удержаться и не рассматривать все вокруг, любуясь окружающей красотой. Опускаюсь в удобное кресло перед потрескивающим камином.
– Ты великолепна в этом платье, – заявляет он, присаживаясь со мной рядом.
– Спасибо. Веришь или нет, но я покупала его для тебя.
Кивнув, Айсмен пробегает взглядом по моему телу и, не в силах сдержать себя, говорит:
– Но ты же собиралась открыть прелести, которые предназначались мне, другим мужчинам.
Ну вот. Начинается. Он уже меня подкалывает!
Я считаю до сорока пяти… Нет, до сорока шести. Делаю глубокий вдох и только после этого отвечаю:
– Как ты однажды сказал, я не святая. И когда у меня нет парня, я открываю и дарю все, что хочу, тому, кому хочу и когда хочу. – У Эрика приподнимается одна бровь, а я продолжаю: – Я сама себе хозяйка, и ты должен это зарубить на носу.
– Точно. Когда у тебя нет парня, все так и обстоит, – утверждает он, не отрывая от меня глаз.
Вдруг я понимаю, что звучит песня, которая мне очень нравится. Господи, это та самая песня, которая напоминала мне об Эрике каждый раз, когда я ее слушала! Наши взгляды снова встречаются, словно шпаги на дуэли, а голос Рикардо Монтанер умоляет:
Убеди меня быть счастливым, убеди.
Убеди меня не умирать, убеди.
В том, что счастье и ощущение полноты
Не одно и то же.
В том, что время с тобой летит незаметно,
А без тебя – это целая вечность.
Эти слова настолько точно передают наши с Эриком отношения, что я мысленно улетаю куда-то к сияющим вершинам. Но вскоре Эрик отступает и меняет тему.
– Мама и сестра передают тебе привет. Они надеются увидеть тебя на вечеринке, которую планируют провести пятого января в Германии. Ты помнишь об этом?
– Да, но на меня не рассчитывай. Я не поеду.
Я до сих пор хмурюсь, но довольна тем, что остаюсь на высоте. Несмотря на то что меня переполняет счастье – я рядом с любимым человеком, – мною до сих пор движут гордость и ярость. И Эрик это понимает.
– Джуд… Я сожалею обо всем, что случилось. Ты была права. Я должен был поверить тебе и не задавать никаких вопросов. Но я бываю иногда таким упрямым и…
– Но что тебя заставило поменять свое мнение?
– То, с каким запалом ты отстаивала свою правоту, вынудило меня осознать, как отвратительно я с тобой поступил. Еще до того, как ты ушла, дорогая, я уже понял свою ошибку.