Это случилось, когда Фрэнк только выехал на главную дорогу. Он остановился, чтобы пропустить мотоциклиста, а водитель машины, ехавшей сзади, не сообразил вовремя, что происходит, и врезался в них.
Шарон бросило вперед, в тело впился ремень безопасности. Она вскрикнула от острой боли в животе и страха за ребенка. Голова, казалось, вот-вот лопнет, похоже, от потрясения что-то творилось с сосудами. Боль швырнула ее в удушливый темный колодец, и она потеряла сознание.
Первое, что Шарон услышала, придя в себя, — звук сирены «скорой помощи». Она не поняла, что «скорая» мчится за ней.
— Не двигайся, Шарон! — в тревоге предупредил ее Фрэнк, когда она попыталась высвободиться из ременной удавки.
Он выбрался из машины еще раньше, сообразила Шарон, потому что сейчас, сжимая кулаки, набычившись, Фрэнк стоял у открытой дверцы с ее стороны, а какой-то незнакомый толстяк рядом с ним, суматошно жестикулируя, оправдывался с явным испугом:
— Но ведь на самом деле это был всего лишь легкий удар… клянусь… Поймите, серьезные последствия исключены даже при…
— Она беременна! — глядя куда-то, поверх его головы, заорал Фрэнк. — Боже, какого черта вы не смотрите, куда едете?
— Ну… С реакцией у меня, конечно, не так… Но осторожность всегда, поверьте… И потом, все же вы сами… Проклятый мотоциклист! Это он виноват.
— Не думаю, что полиция так на это посмотрит, — мрачно предупредил его Фрэнк.
Шарон хотелось, чтобы они оба перестали орать у нее над ухом и куда-нибудь исчезли. Перед глазами плыли мутно-красные круги, лоб и виски разрывались от тупой боли, а о том, что может значить эта жуткая резь где-то внутри, она вообще старалась не думать.
— Роберт… Робби… Где ты?
Шарон не замечала, что говорит вслух, пока озабоченно вглядывающийся в нее толстяк не поинтересовался с дурацкой непосредственностью:
— Кто этот Роберт?
— Ее муж, — резко ответил Фрэнк. — И не хотел бы я быть на вашем месте, приятель, когда он узнает, что случилось.
Шарон трясло от шока, когда наконец подъехали «скорая» и полиция.
— Прости, девочка, — извинился врач, здоровенный мулат с седеющими висками, осторожно помогая вытащить Шарон из машины. Он не разрешил ей встать и настоял, чтобы она легла на носилки. — Мы не могли проехать из-за дорожных работ, чтоб их… Что именно произошло? — Шарон слышала, как этот добродушный верзила разговаривает с Фрэнком, видела, как он нахмурился, когда полицейский сообщил, что от удара машина пролетела некоторое расстояние.
Но когда врач снова подошел к Шарон, в глазах его была спокойная уверенность. Он мягко сказал:
— Лучше всего отвезти вас туда, милая, где смогут верно оценить ваше состояние.
— Я поеду с вами… — начал Фрэнк, но Шарон покачала головой.
— Нет, не нужно, я не хочу с тобой, — давая волю своему настроению, потребовала она. — Пусть Роберт… — Глаза Шарон наполнились слезами, ее била дрожь.
Неважно, что со мной. Главное, что с моим ребенком?! Ей хотелось что есть мочи кричать об этом. Но врач настойчиво спрашивал, что именно и где ее беспокоит. Острая боль, которую она почувствовала вначале, отступила, но малыш почему-то совершенно не давал о себе знать, и затишье это казалось Шарон зловещим. Она, измученная бессонными ночами, когда движения ребенка не давали ей заснуть, сейчас молилась — пусть, ради всего святого, он шевельнется!
Дорога в больницу заняла, казалось, целую вечность. За это время ее дважды тошнило, и Шарон заметила, что врач и молоденький санитар обеспокоено поглядывают друг на друга. Медсестра, которая оформляла на нее карточку в приемной, была очень внимательна и пообещала связаться с родителями, одновременно уверяя ее, что карапузы, доношенные до такого срока, гораздо крепче, чем обычно думают.
— Давайте сначала разберемся с вами, миссис Дуглас, — сказала она, приглаживая растрепанную гриву Шарон, когда они остались вдвоем в уютной одноместной палате. — Сотрясение мозга, конечно, исключено, но все-таки вас приложило изрядно… Здесь болит?
Шарон, даже не замечавшая до того последствий ушиба, потрогала свой висок и поморщилась, почувствовав, что пальцы ее стали липкими от крови.
Когда приехали родители, она, чистенькая и опрятная, уже лежала в постели, плотно укрытая одеялом.
— Здравствуй, дорогая! Как ты? — устремилась к ней Мэри.
— Я в порядке, — успокоила ее Шарон. — Ребенок…