— Это его я видел во снах?! — понял наконец Эстос. — Тот колдун, у которого магия выходила из глаз? Это Алмос пытался меня убить?
— Да, так он хотел отомстить мне…
Эстос ничего не помнил о своей прошлой жизни, он не помнил матери и не мог горевать о её смерти, остался только ужас… Ужас ребёнка, которого пытается сжечь его собственный отец.
Глава 16. Я убивала колдунов
— Мне не удалось остановить его… Вернее, удалось, но Матьясу это не спасло. Я сумел закрыть вас щитом, но она не была колдуньей. Её тело просто не могло вынести таких выплесков магии, даже если они не были направлены на неё. Её убил не Алмос, и не я, но она погибла по нашей с ним вине. Ты не пострадал. Наша с Алмосом схватка не была долгой… Я не помню, когда ещё я бился с такой яростью, с таким остервенением. И когда он понял, что всё равно проиграет, — тогда он и решил ударить по тебе второй раз. Он собрал все силы, и щит не выдержал… А потом я убил Арбэта Алмоса. И всех его людей, которые ещё чудом оставались живы. И всех своих людей. Я забрал тебя, а всё остальное… Всё остальное превратилось в пепел. А дальше ты знаешь. Мы долго лечили тебя от вреда, причиненного Алмосом, но чем дальше, тем яснее становилось, что дело в чём-то ещё… Мы перепробовали всё, пока кому-то не пришла мысль сличить все твои татуировки с теми, что делали в Изумрудном доме. Так мы поняли, что часть знаков была особой, нанесённой с иной целью… Потом нашёлся и тот, кто смог их опознать. Мы сделали всё, что могли, чтобы помочь тебе, чтобы отсрочить… Но это было не в нашей власти.
— Почему ты ничего не рассказывал мне? Никогда?
— Глупый вопрос, сын, очень глупый. Я убил первого господина Изумрудного дома. Разве я мог позволить, чтобы другие дома узнали об этом? И дело даже не в том, что я не мог бы после этого оставаться в Совете одиннадцати, — первый господин бросил быстрый взгляд на Кейлинн. — Это развязало бы войну. Не просто между их домом и нашим, а между правым и левым берегом. Не мелкую грызню, как сейчас, а настоящую войну, как в летописях.
— Но ты мог рассказать мне!
— Чтобы ты, когда боль сведет тебя с ума, отправился искать бывшую невесту Гаэлара Алмоса и выдал меня?
Эстос не мог собраться с мыслями. Он, сколько себя помнил, подозревал, что отец хранит в тайне его происхождение, потому что с этим связана какая-то мрачная тайна. И вот он знает её. Всё встало на свои места — и при этом окончательно разрушилось.
Он был принцем по крови, внуком последнего короля — как и Ассар. Он мог стать вторым господином Изумрудного дома и мужем Альды, но все эти годы он проживал чужую жизнь, жизнь Эстоса Вилвира, третьего господина Соколиного дома, умирающего от неведомой болезни — или же именно эта жизнь была настоящей?
— Альда, — он посмотрел на неё, — ты знала Гаэлара Алмоса. Я похож на него?
Она бросила на него быстрый взгляд, словно ей неловко было об этом говорить:
— Оказывается, я никогда не видела его истинного лица.
— Я не про внешность…
— Нет, ты не похож, — жестоко, но честно ответила она, уже неизвестно в какой раз отирая кинжал от крови. — Разве что… Бывают злые дети и добрые. Ты был добрым. И иногда я вижу это в тебе. Но тогда в твоей доброте было что-то от слабости, сейчас в ней сила. Я могу ошибаться, но здесь, в доме своего отца, ты вырос лучшим человеком, чем стал бы в Изумрудном доме.
Альда посмотрела на баюкающего раненую руку первого господина и резко выпрямилась, словно сбросив оцепенение:
— Нам нельзя здесь оставаться… Ну, или мне нельзя. Решай, идёшь ты или нет.
Эстос вдруг понял, что ни прошлые слова отца о том, что удары Кейлинн были уж слишком точны, ни недавние откровения, что она была наёмной убийцей, не особенно его удивили. Ему не было приятно это слышать — холодок бежал по коже, — но он словно заранее это знал. Все секковийки хорошо владели оружием и были опасны, если сравнить с изнеженными женщинами Карталя, но в Кейлинн чувствовалось что-то большее, что-то по-настоящему опасное. И всё же он засыпал без страха в её объятиях…
Она должна была быть такой, и теперь ему казалось, что он не смог бы полюбить никакую другую.
— Я иду, — просто сказал Эстос. — Отец, прости, но нам придётся связать тебя.
— Эстос, опомнись! Она предаст тебя, продаст, когда предложат достаточно золота! А если и нет, то клятва, которую все они приносят, вынудит её!
Эстос начал отвязывать толстый серебряный шнур от балдахина.
— А какой у меня есть выбор? — спросил он. — Умру я там от её руки или здесь — просто потому, что её нет рядом?
— Есть выбор служить своему дому до конца или бросить его.
— Позволь ей остаться, поклянись, что не причинишь вреда, и я буду служить Соколиному дому!
Первый господин только расхохотался в ответ.
Постоялый двор «Красный кувшин» был одним из самых больших в Картале. Он открылся там, где Шаткая улица упиралась в Главный рынок, и постепенно расползся на целых два квартала. Он состоял из множества домов, конюшен и едален, соединённых дорожками и крытыми переходам, и их было столько, что постояльцы постоянно терялись.
Туда-то Альда и привела Эстоса. Суета на входе царила такая, что распорядитель на них даже и не посмотрел, принял деньги, порадовался, что при них нет лошадей — «Конюшни переполнены!» — и отправил мальчика отвести их в дом с яблоком на верхний этаж. Эстос сунул ему монетку, чтобы тот открыл им не первую из незанятых комнат, а позволил выбрать по вкусу. Они взяли такую, откуда было видно если и не главные ворота, то хотя бы два из трёх расходящихся от них широких проходов. А ещё комнаты и справа, и слева были пустыми.
— Мы потому и съехали из «Пугливой лани», что не спали две ночи, — пожаловалась Альда. — За стенкой храпели всю ночь, а стены там такие тонкие, что едва не прозрачные.
— Стены там ещё не самое плохое! — махнул мальчишка рукой. — В «Лани» достойные господа, вроде вас, останавливаются только по незнанию.
Довольный мальчишка убежал, а Альда с Эстосом, оставшись наконец одни, не сговариваясь, кинулись друг другу в объятья.
— Неужели мы выбрались? — прошептала Альда, целуя Эстоса в щёки, подборок, глаза.
Ей было страшно там, в комнате Эстоса.
Ульпин Вилвир был великим колдуном, и от него можно было ждать чего угодно, даже если он был лишён второго сердца… Страшно было сделать первый шаг и выйти из-за потайной двери, а дальше… Дальше она просто позволила себе быть Альдой Льессум.
Но теперь всё кончилось, и ей хотелось почувствовать Эстоса, убедиться в том, что он рядом, коснуться его везде и всюду, чтобы удостовериться в его вещественности…
— Это оказалось даже проще, чем я думал, — сказал Эстос.
Выйти из поместья им, и правда, никто не воспрепятствовал. Они выбрались из маленького дворца Эстоса через окно. Ни охрана, ни слуги, прибывшие с первым господином, их не заметили. Через сад они пробрались в ту часть усадьбы, которую занимал пятый господин, а оттуда — к ближайшим воротам. Охрана немного удивилась, увидев, что третий господин отправился куда-то пешком, а не верхом или в носилках, да ещё и ведёт с собой наложницу, но остановить их или хотя бы задать вопрос никто не осмелился. Наверняка стража немедленно послала кого-то к помощникам первого господина доложить о странном происшествии, но что с того? Сам первый господин лежал связанным в спальне Эстоса.
Тем не менее, до гостиницы они добрались без приключений, не было даже ничего похожего на погоню. Какое-то время они могли отсидеться здесь, но потом…