Домой Ваня вернулся поздно вечером. Мама была дома. Посмотрела на него испепеляющим взглядом. Ничего не сказала. Отвернулась.
Он попробовал заговорить первый. Но она его остановила, холодно процедив сквозь зубы:
— Иди спать.
А наутро к ним в дом пришел Владимир.
— Где этот недоносок? — рявкнул с порога. — Я говорил тебе, что он дибил!
— Володь, успокойся, прошу. Он не со зла, — пролепетала мама.
— Не смей его защищать. Я еле разгреб его самодеятельность! И сейчас он у меня за все ответит!
Глава 30
Ваня в страхе спрятался под кровать. Дрожал так, что зубы отбивали чечетку.
Увидел начищенные, блестящие ботинки. Они приближались, неся с собой горе.
Владимир нагнулся и потянул Ваню за ногу.
— Вылезай, паршивец!
— Нет, — пискнул мальчик. — Мама! — жалобно позвал.
— Кто из тебя вырастет? Ты же сопля, размазня! Трус! — вопил мужчина, продолжая тянуть его за ногу.
Ваня сопротивлялся как мог, только силы явно были не равны. От страха Ваня намочил штанишки.
— Валя, иди глянь, на это недоразумение! — крикнул Владимир, с отвращением вытирая руки о белоснежный платочек. — Ты от какого сброда его рожала?
Мать показалась в комнате. Переминалась с ноги на ногу.
— Он испугался, Володь…
— Моя дочь себе в четыре года подобного не позволяет. А это недоразумение только гадить и умеет.
— Теона не по годам умная девочка, — с нежностью в голосе и заискивающей улыбкой сказала мама. — Ване до нее далеко.
В этот момент мальчику показалось, что на него обрушились небеса.
А он? Он? Ее сын? Почему она хвалит чужую малявку, а не Ваню?
— Еще бы, моя порода! — Владимир горделиво вздергивает подбородок. — А этого, — больно тычет пальцем ему в грудь, — Я больше не намерен терпеть на своей территории.
— Но… Володя… а как же… — мама в растерянности. — Я как?
— Ты останешься. А его определим в специальное учреждение.
— Как так, — мама хлопает глазами.
— А так, Валя. Выбирай. Или со мной. Или с ним на все четыре стороны.
И она выбрала. Думала секунды три.
— Володенька, только с тобой! Как же я без тебя!
— Мама! — всхлипнул Ваня.
— Молчи! — она показала ему кулак.
— Поехали, — Владимир с презрением посмотрел на Ваню. — Только штаны переодень этому позорищу.
Он плакал, умолял, кричал. Владимир пообещал открутить ему уши, если еще раз пикнет.
— Вся машина провоняется недоноском, — ворчал, пока вел автомобиль.
Мама сидела, опустив голову на переднем сиденье.
Ваню привезли к большой огражденной территории. Он не хотел идти, упирался.
— Ты что устроил! Это ненадолго, — говорила мать и волоком тащила его к серому зданию.
Их встретила грузная женщина с бородавкой на носу и огромными очками. Ваня едва не потерял сознание от страха. И снова намочил штаны.
Владимир отошел с женщиной. Они о чем-то поговорили. Мужчина что-то положил ей в карман темно-коричневого мешковатого платья.
— Шмотки свои бери. Пошли, — обратилась женщина к Ване.
Мама собирала сумку в спешке. Положила мало вещей.
— Я не хочу…
— Все мы пойдем. Успокоите его, — сказал Владимир, взял маму за руку.
Она ни разу не обернулась.
Так началась новая страница жизни для Вани.
Когда его привезли, несколько парней заметили его мокрые штанишки. Эта новость быстро разлетелась по детскому дому. Над Ваней стали смеяться все. Его били. Забирали у него еду. Давали обидные прозвища. Он стал бояться каждого шороха, ведь не знал, за каким поворотом его ждет новое издевательство.
И не только от детей, но и от воспитателей. Они почему-то тоже его невзлюбили. Не пропускали ни одного шанса унизить его перед классом. Хотя он старался, тщательно выполнял домашние задания. Не помогало. А если ночью его тетрадки рвали. То учителя не слушая никаких оправданий, наказывали.
Держался Ваня только на вере. Вере в свою маму. Вот она приедет, он ей все расскажет и она непременно его заберет. Он ждал ее каждый день. Прятался, чтобы никто его не нашел, и из своего укрытия смотрел на ворота. Он гипнотизировал и желал всем своим детским маленьким сердечком, чтобы мама приехала.
В один из дней, когда Ваня уже отчаялся, его мама появилась на пороге. Он закричал, надрывая голосовые связки. Выбрался из укрытия и побежал к ней. Три месяца мучений закончились! Он так в это верил!
— Мамочка! — обнял ее, крепко-крепко. — Я так скучал! Тут так плохо! Забери меня! — он еще многое хотел сказать, но слезы лились нескончаемым потоком.